Клеопатра с парашютом

Карелия испугалась. Подруга совершенно внезапно раскрылась с другой стороны, и эта сторона казалась темной и страшной, как подпол дома, куда спускаешься из ярко освещенной кухни.

– Николай меня в последний раз, когда из туалета привел, плохо к стулу привязал, – продолжала Зина, – я могу руки освободить, потом распутать ноги и встать.

– Ой, не надо! – задрожала Карелия, которую окончательно покинуло мужество. – Мужик здоровенный, с нами двумя элементарно справится. И мы не сможем в полицию позвонить – гад телефоны куда-то унес. Звать на помощь бесполезно – девятый этаж, хоть оборись, внизу, на шумной улице, нас не услышат, зато Николай живо прибежит на крик.

– Нет, – недобро улыбнулась Панина, – полиция мне не нужна, и обращаться туда глупо. Ну, задержат Колю… Так он откупится, там все взяточники и воры. Про коррупцию в полиции и газеты пишут, и телик сообщает. Нетушки, сами разберемся. Отомщу я за тебя и за себя по полной. Итак, слушай. Ты сейчас попросишься в туалет. Николай, как всегда, будет рядом стоять, караулить. Твоя задача – подольше там просидеть. Изобрази колики, корчи. Пусть сволочь подумает, что у тебя кишечный спазм. Я освобожусь, возьму в аптечке презерватив, насыплю в него…

Глава 32

Карелия оцепенела, услышав план, придуманный Зиной.

– Ты скажешь Николаю, что готова отдать ему солдатиков, но сейф вместе с ключами хранится на даче?

– Ты верно поняла, – кивнула Панина.

– Вы сядете в машину, и ты будешь за рулем?

– Точно, – подтвердила Зинаида. – Ему придется меня за баранку пустить, потому что сам он без авто, без прав и прочего. Вошел в квартиру с пустыми руками, в тонкой футболке и легких брюках, ничего при себе не имел. Точно на метро приехал.

– Или его кто-то привез, – прошептала Карелия, – и сообщник сейчас внизу, сидит в тачке во дворе.

Зина нахмурилась.

– Уверена, что нет. Они с Иркой действуют вдвоем.

У Варгас было другое мнение, но она побоялась спорить с закусившей удила подругой.

– Хорошо. Значит, перед тем, как сесть за руль, ты бросишь в бензобак завязанный презерватив, начиненный лекарством?

– Ага, – порозовев от возбуждения, кивнула Зинаида.

– Господи, как ты это проделаешь? – зашептала Карелия. – Николай не совсем дурак, не разрешит тебе вокруг машины бегать.

– Я это сделаю, – буркнула Панина, – не важно как. Поверь, у меня все получится! Твоя фраза «не совсем дурак» бьет в точку. Николай наполовину идиот, и этой половины мне хватит.

– Вы поедете по шоссе, лекарство разъест резину и произойдет взрыв? – лепетала Карелия.

– Гениальная придумка! – заявила Зина. – Бумс! И нету Николая. Тупые полицейские сочтут произошедшее банальной неисправностью машины. Кстати, у меня в салоне бензином попахивало, и я народу на работе на запах жаловалась. Очень здорово получилось! Все решат, что это несчастный случай.

– Ты же сама можешь погибнуть… – выдохнула Карелия.

– Нет, – твердо сказала Панина, – я все рассчитаю. Скажу Николаю: надо притормозить у заправки, топливо в баке закончилось, пойду оплачивать…

– Он тебя не отпустит! – воскликнула Варгас. – Господи, Зиночка, не надо! Мы в ужасном положении, и ты права, надо бежать, но тебе в голову пришел чудовищный план. Невыполнимый. Лучше поступим так. Я засяду в туалете, а ты выпутывайся, убегай и несись прямиком в полицию.

– Ну и что с тобой Николай сделает, узнав о моем побеге? – спросила Зина. – Нет, никакой полиции. Я тебе никогда раньше об одной нашей семейной истории не рассказывала. Ничего стыдного в ней нет, просто слишком тяжелое воспоминание. Но раз уж ты глупым попугаем твердишь «полиция, полиция», то я тебе поясню, по какой причине никогда не обращусь к так называемым служителям закона и порядка. Моего отца арестовали за то, что он лечил зубы какому-то авторитету. Взяли незаконно, держали в камере, допрашивали, били. В конце концов, благодаря адвокату отпустили, но папа заработал инфаркт, долго болел и никогда не оправился от потрясения. Отец не был преступником, стоматолог не интересуется биографией больного, а просто ставит пломбы. Так что понимаешь теперь, почему я не верю стражам порядка? Как их ни назови – милиция или полиция, все равно им не верю. Не волнуйся, машина взорвется, но я успею отойти. А потом поеду к Ирке и скажу: «Или ты уезжаешь навсегда из Москвы, или с тобой будет, как с Николаем». Я поступлю именно так. Знаешь, как тяжело приходится жертвам изнасилования, если они попадают в отделение? Их потом замучают обследованиями, а гада-мучителя осудят на короткий срок. Лучше я его убью, отомщу за тебя.