Могут ли русалки появиться в озере, на берегу которого развернулось...
– Спасибо, кузен, – чопорно промолвила Амалия. – Вы спасли мне жизнь!
– Плачу добром за зло, – отозвался Рудольф весело. – Вы в порядке?
– Да. Но что же это такое…
Она наклонилась, ища тот коварный предмет, из-за которого едва не свернула себе шею. Рудольф поморщился: от усердия Амалия даже опустилась на колени.
– Что это с вами? – поинтересовался он.
– Не со мной, – сказала Амалия. – Меня беспокоят эти пятна.
На светлых досках палубы виднелась тонкая, едва различимая цепочка красных пятнышек.
– Похоже на кровь, – с тревогой пробормотала Амалия. – Они такие мелкие. Я бы не заметила их, если бы… м-м… не оступилась на… сувенире, оставшемся от собачки маркизы.
Рудольф в задумчивости почесал нос. Он присел и тоже подверг пятнышки рассмотрению.
– Это может быть и вино, – зевая, изрек он.
– Может быть, – согласилась Амалия. Она поднялась, отряхнула юбку на коленях и потянула дверь ближайшей каюты, записанной не то на месье, не то на мадам Мерсье.
– Куда вы? – прошептал Рудольф ей в спину.
– Здесь открыто, – отозвалась Амалия. И вошла.
Рудольф, недоуменно пожав плечами, проследовал за ней. Шаг за шагом Амалия обследовала помещение, заглянула даже под кровать. Рудольф, вначале с удивлением наблюдавший за ее манипуляциями, стал в конце концов помогать ей.
– Вы можете хотя бы сказать мне, что вы ищете? – спросил он как бы невзначай.
– Сама не знаю, – честно призналась Амалия. – Просто те пятна показались мне слишком темными для вина.
Рудольф отворил большой шкаф – и с коротким возгласом отступил назад. В шкафу, привалившись к стенке, стоял человек.
– Гм, – сказал германский агент, обретая свое обычное хладнокровие, – похоже, трупы на этом корабле сыплются, как из рога изобилия.
– Вы что-то нашли? – в волнении заговорила Амалия, подбегая к нему. – Боже мой!
– Снимаю перед вами шляпу, – сказал Рудольф, кланяясь. – Вы были правы: те пятна были вовсе не от вина.
Амалия, не отвечая, смотрела на человека, выбравшего такое странное место для своего пребывания. Это был мужчина лет сорока, с приятным лицом, в котором чувствовалась порода, а сейчас на нем застыла страдальческая улыбка. У него были темные волосы и смуглая кожа. Серый, сильно поношенный сюртук на боку пропитался красным.
– Вор? – задумчиво протянул Рудольф. – Но воры обычно выглядят несколько… живее, я бы сказал. Вы не согласны со мной, кузина?
– Кузен, – с досадой покачала головой Амалия. – Вы что, не в своем уме? Это же Онорато Висконти, собственной персоной!
Глава восьмая,
в которой Амалия делает далеко идущие выводы
Рудольф выказал все признаки крайнего изумления. Он вытаращил глаза, открыл рот, окаменел, оцепенел, остолбенел. Ноги у него подкосились, и он рухнул на край кровати.
– Висконти! – наконец выговорил он. – Онорато Висконти!
Амалия подозрительно покосилась на него.
– Разве не вы чуть не схватили его прямо посреди парижской улицы? Я думала, вы должны были знать его в лицо.
Германский агент медленно покачал головой.
– Я не знаю его в лицо. Он же, как только заметил меня, сразу бросился бежать со всех ног. И эта одежда! На нем была другая, гораздо лучше, уверяю вас.
– Н-да, – пробормотала Амалия, всматриваясь в мертвеца, – одежда и впрямь не бог весть какая.
– Вот мошенник, – изрек Рудольф с горечью. – Взял и умер в самый неподходящий момент. Как мы теперь узнаем, где «Леда»?
– Надо его обыскать, – решила Амалия. – Заодно неплохо бы узнать поточнее, от чего он умер.
– Хорошо, – покорно согласился Рудольф. – Подумать только, если бы не дворняжка этой глупой куклы, наделавшая в неположенном месте, мы бы десять раз могли прошагать мимо этой каюты и ничего не заметить! После таких случаев поневоле уверуешь в провидение.
С некоторым усилием он подхватил труп итальянца под мышки и выволок из шкафа.
– Кладите на ковер, – велела Амалия. – Если будут пятна крови, там они менее заметны.
– Какая предусмотрительность, – буркнул Рудольф.
Теперь Висконти лежал на ковре, изображавшем красиво переплетенные цветы. Поколебавшись, Амалия первым делом закрыла ему глаза.
– Как по-вашему, когда он умер? – с легкой дрожью спросила она.
– Не далее как несколько часов тому назад, – спокойно ответил Рудольф. – Тело еще не вполне окостенело, и первичные признаки разложения еще не проступили. Интересно, что он делал в этой каюте?