Подвиги Геракла

Пуаро с интересом приглядывался к нему: стройный, темноволосый. Премьер выглядел смертельно усталым.

— Возможно, мосье Пуаро, — произнес Ферриер своим приятным низким голосом, — вам знаком еженедельник «Рентгеновский луч»?

— Мне приходилось его видеть, — чуть смущенно признался Пуаро.

— В таком случае вы в общих чертах представляете, что там можно обнаружить. Полуклеветнические утверждения, смутные намеки на некие таинственные события.

Что-то соответствует действительности, что-то не совсем, но все подается под острым соусом. Однако иногда… Иногда дело обстоит хуже, — помедлив, добавил он изменившимся голосом.

Пуаро промолчал.

— Вот уже две недели, — продолжал Ферриер, — они публикуют намеки на грядущее разоблачение «в высших политических кругах», связанное с коррупцией и злоупотреблением служебным положением.

— Обычный дешевый трюк, — пожал плечами Пуаро. — Когда дело доходит до самих разоблачений, любители сенсаций бывают сильно разочарованы.

— Эти разоблачения их не разочаруют, — сухо заметил Ферриер.

— Так вы представляете, что это будут за разоблачения? — уточнил Пуаро.

— Достаточно хорошо представляем.

Помолчав, Эдвард Ферриер тщательно и подробно ввел Пуаро в курс дела.

Рассказанная им история весьма впечатляла. Беззастенчивые интриги, бесцеремонные подтасовки, разбазаривание партийных денег — вот в чем обвиняли бывшего премьера, Джона Хэмметта. Читателю собирались преподнести образ бесчестного негодяя, обманувшего доверие народа и использовавшего служебное положение для того, чтобы сколотить себе огромное состояние.

Премьер умолк. Министр внутренних дел испустил тоскливый стон и неожиданно выпалил:

— Это чудовищно! Просто чудовищно! Мерзавца Перри, издающего этот гнусный листок, расстрелять мало!

— Эти, так сказать, откровения должны появиться в «Рентгеновском луче»? — поинтересовался Пуаро.

— Да.

— И что вы собираетесь предпринять?

— Это нападки лично на Джона Хэмметта, — протянул Ферриер. — Ему решать, подавать ли на газету в суд за клевету.

— Так будет он подавать в суд?

— Нет.

— Почему?

— Возможно, именно этого «Рентгеновский луч» и добивается. Это же отличная реклама, причем бесплатная.

Они будут твердить, что все публикации — просто беспристрастное обсуждение проблемы и что все, о чем написано в газете, — чистая правда. Главное — привлечь внимание.

— Но если решение будет не в их пользу, им придется заплатить огромный штраф.

— В том-то и штука, что до штрафа дело, возможно, не дойдет.

— Почему?

— Полагаю, что… — чопорно начал сэр Джордж, но Эдвард Ферриер тут же его перебил:

— Потому что то, что они собираются опубликовать, правда.

В ответ на столь непарламентскую откровенность сэр Джон Конвэй снова застонал.

— Эдвард, дружище, — воскликнул он, — не собираетесь же вы признать…

По усталому лицу Эдварда Ферриера скользнуло подобие улыбки.

— К сожалению, Джордж, — сказал он, — бывают случаи, когда приходится говорить правду. Сейчас именно такой случай.

— Все это, как вы понимаете, строго конфиденциально, мосье Пуаро, — поспешил напомнить сэр Джордж. — Ни слова…

— Мосье Пуаро прекрасно все понимает, — прервал его Ферриер и медленно продолжал:

— Но один момент я хотел бы подчеркнуть: на карту поставлено будущее Народной партии. Джон Хэмметт, мосье Пуаро, и был визитной карточкой Народной партии. Он воплощал те качества, за которые нас любили в народе, — честность и порядочность.

Не скажу, что мы все делали правильно — дров мы на своем веку наломали немало. Однако мы старались, как могли, защищать интересы людей и всегда были приверженцами честной политики. И вот, пожалуйста, символ нашей партии. Честный малый par excellence^[36], оказался отъявленным негодяем.

У сэра Джорджа вырвался очередной стон.

— Вы сами ничего не знали о его махинациях? — прямо спросил его Пуаро.

По усталому лицу опять скользнула улыбка.

— Можете мне не верить, мосье Пуаро, но я, как и все прочие, был введен в заблуждение. Все удивлялся, почему моя жена с такой прохладцей относится к своему отцу. Теперь-то я понял… Она просто знала, что он собой представляет. Когда правда начала выходить наружу, — добавил он, помолчав, — я был в ужасе и никак не мог поверить… Мы настояли на отставке моего тестя по состоянию здоровья и принялись разгребать всю эту грязь.

---

36 В полном смысле слова (фр.).