Трагедия в трех актах

– Да нет же, она там была – это мисс Мюриэл Уиллс из Тутинга.

– Ах да, я совсем забыл, что она мисс Уиллс.

Сэр Чарлз нахмурился. Мистер Саттертуэйт всегда отличался умением читать чужие мысли. Вот и сейчас он совершенно точно знал, о чем подумал его друг. И когда сэр Чарлз заговорил, у мистера Саттертуэйта имелись все основания поздравить себя.

– А знаете, Саттертуэйт, вы правы. Нельзя подозревать всех, кого он пригласил.., потому что, в конце концов, там ведь были леди Мэри и Мими… Нет, безусловно, он просто хотел воспроизвести ту обстановку… Он кого-то подозревал и рассчитывал, что у него будет достаточно свидетелей. Видимо, так…

– Да, вероятно. Теперь нам остается только гадать. Ну, допустим, мы исключим Литтон Горов и вас, меня, миссис Беббингтон и Оливера Мендерса. Кто остается? Анджела Сатклифф?

– Анджи? Побойтесь Бога, мой дорогой, они с Толли старинные друзья.

– Стало быть, Дейкерсы?.. Значит, именно их вы подозреваете? Могли бы сразу сказать, когда я вас спросил.

Сэр Чарлз взглянул на мистера Саттертуэйта, у которого был скромно-торжествующий вид.

– Вероятно, мог бы, – задумчиво проговорил Картрайт. – Не то чтобы я их подозревал, а… Просто, кажется, они больше, чем кто-либо… Начать с того, что я их плохо знаю. Но, ей-богу, никак не возьму в толк, чем Фредди Дейкерсу, который всю жизнь торчит на скачках, или Синтии, владелице баснословно дорогого модного салона, мог помешать старый безобидный пастор…

Сэр Чарлз недоуменно покачал головой. Потом лицо его оживилось.

– Постойте-ка, ведь есть еще эта Уиллс. Опять о ней забыл. Почему-то все время о ней забываю. Что-то в ней есть такое.., неопределенное, что ли, черт ее знает.

Мистер Саттертуэйт улыбнулся.

– Помните знаменитую борисовскую строку: «Малый, который все пишет и пишет…»? Так вот это прямо о ней сказано. Уверен, мисс Уиллс все свое время проводит за этим занятием. Заметили, какой у нее острый взгляд? Даже очки не могут этого скрыть. Думаю, у мисс Уиллс уже имеются заслуживающие внимания записи об этом деле.

– Вы уверены? – с сомнением сказал сэр Чарлз.

– Пока я уверен в одном – нам надо пообедать. А потом отправиться в Мелфорт Эбби. Может быть, удастся там что-нибудь разузнать.

– Кажется, мой друг, вы находите удовольствие в этом новом занятии, – заметил сэр Чарлз с насмешливым огоньком в глазах.

– Не таком уж новом. Мне и прежде приходилось расследовать преступления. Однажды у меня сломался автомобиль, и я остановился в одной уединенной гостинице… – негромко начал было мистер Саттертуэйт, но его голос потонул в сочных раскатах хорошо поставленного баритона сэра Чарлза:

– Вот, помнится, когда я гастролировал в двадцать первом году…

Глава 4

Показания прислуги

В лучах заходящего сентябрьского солнца Мелфорт Эбби являло собой самую мирную, идиллическую картину. Санаторий размещался в старинном аббатстве, построенном еще в пятнадцатом веке. Потом, когда его восстанавливали, пристроили еще одно крыло. Нового здания отсюда видно не было – оно стояло в некотором отдалении.

Сэра Чарлза и мистера Саттертуэйта встретила миссис Леки, повариха, дородная дама, облаченная по случаю траура во все черное и с заплаканными глазами. Однако сразу видно было, что ее хлебом не корми, только дай поговорить. Сэр Чарлз был ей знаком, и поэтому она адресовалась главным образом к нему:

– Уверена, сэр, вы понимаете, каково мне досталось. Хозяин умер, и тут все и началось. Полон дом полисменов, всюду суют свой нос. Вы не поверите, даже в мусорных баках рылись. А допросами так просто замучили. Вот уж не думала, что доживу до такого! А доктор какой достойный джентльмен был. Уж мы все так радовались, когда ему звание пожаловали, нам с Беатрис этот день на всю жизнь запомнился, хотя она двумя годами позже меня сюда поступила. Этот молодчик из полиции (его-то джентльменом никак не назовешь, уж кто-кто, а я повидала на своем веку джентльменов и понимаю благородное обхождение), вот я и говорю, этот молодчик, может, он и старший инспектор, не знаю, врать не буду… – Тут миссис Леки остановилась, чтобы перевести дух и выбраться из словесной трясины, в которой она увязла. – Вот я и говорю, допрашивает он меня обо всех горничных, они славные девушки, говорю, все до одной… Ну, случается, говорю, что Дорис когда и проспит утром, бывает, пожурю ее, а Викки, так она и нагрубить может, чего же и ждать от молодых, если мамаши дома их не воспитывают… Но девушки они все славные, и ничего другого я ему сказать не могу, хоть он и старший инспектор. «Да, – говорю ему, – не думайте, что я стану возводить на них напраслину». Они славные девушки, и точка, а к убийству они никакого касательства не имеют, прямо грех и подумать про них такое.