Смерть на Ниле

– До чего омерзительная баба. У-у! Почему ее до сих пор никто не убил?

– Возможно, это еще произойдет, – утешил его Пуаро

– В таком случае я буду на стороне убийцы. Кто у нас еще остается? Пеннингтон – его мы допросим последним.

Синьор Ричетти был очень взволнован и многоречив. Он воздевал руки к небу. Ответы его были кратки и незамедлительны. Он лег спать рано, весьма рано. Немного почитал чрезвычайно интересную статью, в которой высказывается совершенно новая точка зрения на керамику анатолийских захоронений. Он погасил свет, когда еще не было одиннадцати. Нет, он не слышал выстрела и звука, похожего на вылетевшую пробку, тоже не слышал. Единственное, что он слышал, но позже, значительно позже, это всплеск, сильный всплеск.

– Ваша каюта находится на нижней палубе с правой стороны?

– Совершенно верно. Я слышал сильный всплеск.

– Он снова воздел руки, пытаясь описать величину всплеска.

– Не могли бы вы назвать точное время?

Синьор Ричетти задумался.

– Это было через два-три часа после того, как я заснул. Скорее часа через два.

– Скажем, десять минут второго?

– Вполне может быть, вполне. Ах, но какое ужасное преступление! Как бесчеловечно… такая очаровательная женщина…

Продолжая жестикулировать, синьор Ричетти удалился.

Рэйс посмотрел на Пуаро, тот выразительно поднял брови и пожал плечами. Вошел Фергюсон. С этим было труднее. Беспокойно ерзая на стуле, Фергюсон насмешливо говорил:

– С чего такой шум! Какое это имеет значение! В мире преизбыток женщин!

– Нам нужно знать, – холодно перебил Рэйс, – чем вы занимались вчера вечером, мистер Фергюсон.

– Не уверен, есть ли у вас право меня об этом спрашивать, но я не возражаю. Я был на берегу с мисс Робсон. После того, как она вернулась на корабль, я еще побродил один и вернулся около полуночи.

– Ваша каюта находится на нижней палубе с правой стороны.

Да. Я не принадлежу к сливкам общества. Вы слышали выстрел? Возможно, это был звук, похожий на звук вылетевшей из бутылки пробки. Фергюсон задумался.

– Мне кажется, я слышал нечто похожее… Не помню когда, но перед тем, как я лег спать. Но в это время еще многие не спали. Я слышал, как на верхней палубе люди бегали, суетились.

– Возможно, это был выстрел мадемуазель де Бельфорт. А второго выстрела вы не слышали.

Фергюсон отрицательно покачал головой.

– А всплеска?

– Всплеска? Да, мне кажется, я слышал всплеск. Но я не уверен.

– В течение ночи вы выходили из каюты?

– Нет, не выходил, – усмехнулся Фергюсон, – и, к несчастью, я не участвовал в этом прекрасном начинании.

– Оставьте, мистер Фергюсон, не дурачьтесь.

Молодой человек рассердился.

– Разве я не имею права высказать свое мнение?

Пуаро резко наклонился вперед.

– Это Флитвуд сказал вам, будто Линнет Дойль – одна из самых богатых женщин Англии, не так ли?

– Какое Флитвуд имеет отношение к убийству?

– У Флитвуда, мой друг, был весомый повод к убийству Линнет Дойль. У него был повод ее ненавидеть.

Мистер Фергюсон резко вскочил со стула.

– Ах, вот к чему вы клоните, черт вас возьми! – свирепо закричал он.

– Навязать вину бедному парню, который не сможет защититься, у которого нет денег на адвоката. Но знайте, если вы впутаете сюда Флитвуда, вам придется иметь дело со мной.

– Кто же вы такой? Фергюсон неожиданно покраснел.

– Я уж, во всяком случае, сумею заступиться за друга, – проговорил он хрипло.

– Достаточно, мистер Фергюсон, пока вы нам больше не нужны, – сказал Рэйс.

Когда дверь за Фергюсоном закрылась, Рэйс неожиданно сказал:

– Весьма занятный щенок.

– Вы думаете, он тот, кого вы ищете? – заинтересовался Пуаро.

– Едва ли. Я думаю, мой парень среди команды. Информация не могла быть ложной. Впрочем, давайте заниматься нашим делом. Пригласим Пеннингтона.

17

Эндрью Пеннингтон продемонстрировал все приличествующие случаю изъявления горя и потрясения. Он, как всегда, был одет и вымыт весьма тщательно. На нем был черный траурный галстук, и его длинное чисто выбритое лицо выражало крайнее огорчение.

– Джентльмены, – печально начал он, – я сражен и раздавлен. Крошка Линнет, я же помню ее с детства, такая забавница, такая шалунья. А как гордился ею отец. Мелуш Риджуэй! Нет, лучше не вспоминать! Скажите же мне поскорее, чем я могу помочь, только этого я прошу!

– Для начала, мистер Пеннингтон, – сказал Рэйс, – слышали ли вы что-нибудь прошлой ночью?