Большая четверка

Нам открыл дверь молодой парнишка, лет семнадцати или около того, смутно напомнивший мне псаломщика, столь чопорными и церемонными были его манеры. Пуаро заранее условился о встрече, поскольку мы знали, что мадам Оливер никого не принимает без предварительной договоренности – ведь практически все ее дни были заняты научными трудами.

Нас провели в небольшой салон, и вскоре туда вошла хозяйка дома. Мадам Оливер оказалась очень высокой женщиной, и ее рост еще более подчеркивался длинным белым платьем и похожей на монашескую шапочкой, красовавшейся на голове. Лицо мадам было длинным и бледным, а прекрасные темные глаза сверкали почти фанатическим огнем. Вообще она куда больше напоминала древнюю жрицу, нежели современную француженку. На одной щеке у нее виднелся шрам, и я вспомнил, что ее муж и соратник погиб при взрыве в лаборатории три года назад и что сама она была ужасно обожжена. С тех пор она удалилась от света и с яростной энергией погрузилась в научные исследования. Нас она встретила с холодной вежливостью.

– Меня уже неоднократно расспрашивала полиция, мсье. Я думаю, что едва ли могу чем-то вам помочь, поскольку полиции я помочь не смогла.

– Мадам, я по возможности постараюсь не задавать вам лишних вопросов. Начнем с того, о чем вы беседовали с Холлидеем.

Она посмотрела на Пуаро с веселым недоумением.

– Ну разумеется, о работе! О его работе… а также о моей.

– Он упоминал при вас о теории, которую недавно изложил в докладе, прочитанном в Британском научном обществе?

– Конечно, упоминал. Он только о ней и говорил.

– Его идеи были несколько фантастичны, не так ли? – небрежно спросил Пуаро.

– Кое-кто так и подумал. Но я с этим не согласна.

– Вы рассматривали их с практической стороны?

– Только с практической. Направление моих собственных исследований в чем-то сходно с этими идеями, хотя и подразумевает другие результаты. Я занимаюсь гамма-лучами, излучаемыми веществом, известным под названием радий-С, – и при этом я натолкнулась на некоторые весьма интересные магнетические феномены. На деле у меня есть теория о подлинной природе сил, которые мы называем магнетизмом, но пока еще не пришло время познакомить мир с моими открытиями. Эксперименты и идеи мистера Холлидея чрезвычайно заинтересовали меня.

Пуаро кивнул. Потом он задал вопрос, который меня удивил:

– Мадам, где вы обсуждали все эти вопросы? Здесь, в гостиной?

– Нет, мсье. В лаборатории.

– Могу я взглянуть на нее?

– Разумеется.

Мадам Оливер направилась к двери, через которую вошла в салон. За дверью оказался небольшой коридор. Мы миновали еще две двери и очутились в большой лаборатории, сплошь заставленной лабораторной посудой и тиглями, а также сотнями приборов, о названии которых я не имел ни малейшего представления. Двое сотрудников были заняты какими-то опытами. Мадам Оливер представила их:

– Мадемуазель Клауд, одна из моих ассистентов. – Высокая серьезная девушка поклонилась нам. – Мсье Генри, старый испытанный друг.

Молодой человек, низкорослый и смуглый, коротко кивнул.

Пуаро осмотрелся по сторонам. В лаборатории оказалось еще две двери, кроме той, через которую мы вошли. Одна из них, как объяснила мадам, вела в сад, другая – в меньшее помещение, также предназначенное для исследований. Пуаро выслушал все это, а затем изъявил готовность покинуть лабораторию.

– Мадам, во время вашей беседы с мистером Холлидеем кто-нибудь присутствовал здесь?

– Да, мсье. Оба мои ассистента находились в той комнате, за дверью.

– Мог ли кто-нибудь подслушать ваш разговор… кто-нибудь посторонний?

– Не думаю. Я почти уверена, что не мог. Все эти двери были заперты.

– А мог кто-нибудь спрятаться в этом помещении?

– Там в углу есть большой шкаф… Да нет, ваше предположение абсурдно!

– Pas tout a fait,^[9] мадам. Еще одно: Холлидей упоминал о своих планах на вечер?

– Он ничего такого не говорил, мсье.

– Благодарю вас, мадам, и извините за то, что потревожили вас. Умоляю, не беспокойтесь – мы сами найдем дорогу к выходу.

Мы добрались до холла. Через парадную дверь только что вошла с улицы какая-то леди. Она быстро взбежала по ступеням наверх, и я успел заметить лишь плотную вуаль, какую носили обычно французские вдовы.

– Весьма необычный тип женщины, – заметил Пуаро, когда мы вышли.

– Мадам Оливер? Да, она…

– Mais non,^[10] не мадам Оливер! Cela va sans dire!^[11] Это совсем другое дело. Подобных гениев немного в мире. Нет, я имел в виду другую леди – ту, что так красиво пробежала по ступеням наверх.

---

9 Не совсем (фр.).

10 Да нет же (фр.).

11 Что тут говорить! (фр.).