Большая четверка

Пуаро поклонился.

– Мсье доктор, могу я поговорить с вами наедине?

Саваронов повернулся к племяннице:

– Оставь нас, Соня.

Девушка послушно исчезла.

– Итак, сэр, в чем дело?

– Доктор Саваронов, совсем недавно вам невероятно повезло. Но если бы вы… если бы вы внезапно умерли, кто наследует вам?

– Я написал завещание в пользу моей племянницы, Сони Давиловой. Но вы же не предполагаете…

– Я ничего не предполагаю, однако вы не видались со своей племянницей со времен ее раннего детства. Кто угодно мог бы сыграть ее роль.

Похоже, предположение Пуаро поразило Саваронова. А Пуаро безмятежно продолжал:

– Довольно об этом. Я просто предостерег вас, и все. А сейчас я хочу попросить вас описать мне игру, что состоялась в тот трагический вечер.

– Что вы имеете в виду… как это – описать?

– Ну, я сам не играю в шахматы, но понимаю, что есть различные варианты начала игры… Гамбит, так это называется?

Доктор Саваронов едва заметно улыбнулся.

– А! Теперь я вас понял. Уилсон начал дебютом Лопеца – это один из известнейших дебютов, он часто используется во время подобных соревнований.

– И как долго вы играли до того, как произошла трагедия?

– Должно быть, это был третий или четвертый ход, когда Уилсон вдруг упал на стол, абсолютно мертвый!

Пуаро встал, собираясь уходить. Последний свой вопрос он задал небрежно, как будто это не имело никакого значения, – но я-то знал, что это не так:

– Он что-нибудь ел или пил?

– Виски с содовой, полагаю.

– Благодарю вас, доктор Саваронов. Больше я не стану вас беспокоить.

Иван ждал нас в холле, чтобы проводить. Пуаро задержался на пороге:

– Квартира под вами… вы знаете, кто в ней живет?

– Сэр Чарльз Кингуэлл, член парламента, сэр. Там недавно делали ремонт.

– Спасибо.

Мы вышли на улицу, залитую ярким зимним солнцем.

– Ну, знаете ли, Пуаро, – взорвался я, – не думаю, что в этот раз вы были на высоте. Ваши вопросы были уж слишком не по делу.

– Вы так думаете, Гастингс? – жалобно глянул на меня Пуаро. – Я был boulverse,^[15] верно. А о чем бы вы спросили?

Я тщательно обдумал вопрос, а потом изложил Пуаро свои соображения. Он выслушал меня вроде бы с большим интересом. Мой монолог длился, пока мы не добрались до дома.

– Блестяще, весьма рассудительно, Гастингс, – сказал Пуаро, отпирая дверь и поднимаясь по лестнице впереди меня. – Но все это совершенно не нужно.

– Не нужно! – ошеломленно закричал я. – Если этот человек был отравлен…

– Ага! – воскликнул Пуаро, бросаясь к записке, которую он увидел на столе. – Это от Джеппа. Как я и думал. – Он бросил листок мне. Записка была короткой и деловой. Никаких следов яда не обнаружено, ничто не указывает на причину смерти.

– Вот видите, – сказал Пуаро, – ваши вопросы не имели бы смысла.

– Вы догадались об этом прежде?

– «Предугадать задачу – значит почти решить ее», – озвучил Пуаро одну из актуальных проблем бриджа, которой я уделял немало времени. – Mon ami, если вы поступаете так, вам нет необходимости гадать.

– Не отвлекайтесь на пустяки, – нетерпеливо сказал я. – Вы это предвидели?

– Да.

– Почему?

Пуаро сунул руку в карман и выудил оттуда… белого слона!

– Как! – воскликнул я. – Вы забыли вернуть фигуру доктору Саваронову?

– Вы ошибаетесь, друг мой. Тот слон по-прежнему лежит у меня в левом кармане. Я прихватил его двойника из ящика с шахматным набором, который мадемуазель Давилова столь любезно позволила мне осмотреть. Множественное число от слова «слон» – «слоны-ы».

Он протянул конечное «ы» с каким-то подвыванием. Я ничего не понимал.

– Но зачем вы его взяли?

– Я хотел выяснить, являются ли они абсолютно одинаковыми.

Он поставил две фигурки на стол рядом.

– Ну конечно же, они одинаковые, – сказал я. – Совершенно одинаковые.

Пуаро, склонив голову набок, посмотрел на фигуры.

– Выглядят они именно так, признаю. Но нельзя признавать за факт то, что не проверено. Прошу вас, принесите мои маленькие весы.

С невероятной осторожностью он взвесил две шахматные фигурки, а потом повернулся ко мне, и его лицо торжествующе сияло.

– Я был прав! Видите, я был прав! Невозможно обмануть Эркюля Пуаро!

Он бросился к телефону и с нетерпением ждал, когда его соединят.

– Джепп? А! Джепп, это вы… Говорит Эркюль Пуаро. Присмотрите за слугой, Иваном. Ни в коем случае не дайте ему ускользнуть. Да, да, именно это я и говорю.

---

15 Взволнован (фр.).