42  

— Что с тем лакеем, Трофимом? — спросила Амалия.

— Ему гораздо лучше, он уснул, — отозвался Корф. — Кажется, Венедикт Людовикович спас ему жизнь, и все обойдется.

— Будем надеяться, — кивнула Амалия, поднимаясь с места. Она взяла со стола найденный платок и, убедившись, что он почти высох, спрятала его в сумочку. — А сейчас я хочу посоветоваться с доктором.

По ее просьбе де Молине прошел в малую гостиную и еще раз осмотрел труп Беренделли. Амалия, ее «кузен» и Александр стояли неподалеку, ожидая, что скажет медик.

— Да, вы правы, — наконец заговорил Венедикт Людовикович. — И слюна, и расширенные зрачки… Вероятно, и в самом деле мышьяк. Но он не успел подействовать… должным образом, скажем так.

— Значит, убийц двое? — вступил в разговор Александр Корф. — Иначе с чего было торопиться с кинжалом…

— Гораздо интереснее другое, — перебила его Амалия и вслед за тем пересказала бывшему мужу, почему хироманта никак не могли отравить кофе.

— В самом деле, занятно, — согласился барон, выслушав ее. — Получается, что его хотели отравить по совершенно иной причине, которая нам неизвестна.

— А возможно, вообще не его, — заметила Амалия. — Что, если яд достался Беренделли по ошибке?

Александр нахмурился и поинтересовался:

— Кто разносил чашки?

— Их принесли слуги. Насколько я помню, кому-то кофе предлагала хозяйка, а кто-то брал сам.

— Тогда все ясно, — объявил барон. — Дражайшая Анна Владимировна хотела отравить Ивана Андреевича, чтобы ее муж занял место начальника, но перепутала чашки. Достойный сюжет для Шкляревского,[21] вы не находите?

— Нет, — отрезала Амалия. — Но вы правы в том, что человеку, который приносит чашку, гораздо проще добавить туда яд.

Доктор де Молине выразительно кашлянул.

— Боюсь разочаровать вас, госпожа баронесса, — сказал он. — Однако я кое-что вспомнил. Свою чашку кофе покойный Беренделли получил вовсе не из рук хозяйки дома.

— Вот как? Очень любопытно, — быстро проговорила Амалия. — Но если не из рук Верховской, то из чьих же?

Прежде чем ответить, Венедикт Людовикович посмотрел на барона.

— Боюсь вас разочаровать, — сказал он, — но это была мадемуазель Мезенцева.

Митеньке Верховскому надоело лежать в кровати. Ему было стыдно, что он так нелепо грохнулся в обморок при виде убитого. Юноша протянул руку, нащупал на столе очки, надел их и, сев на постели, стал шнуровать ботинки. Под мышкой у него вдруг что-то хрустнуло — должно быть, слишком узкий костюм не выдержал. Да и бог и ним! Митенька мельком поглядел на себя в зеркало, пригладил волосы и вышел из спальни.

Разговор, который шел в малой гостиной, привлек его внимание, и Верховский-младший остановился. Собственно говоря, он при всем желании не мог пройти мимо, не услышав голосов, потому что разговор велся на повышенных тонах и слова в нем проскальзывали довольно-таки резкие.

— Я вам запрещаю впутывать сюда мою невесту!

— Даже так? Запрещаете? А на каком основании? Может быть, Венедикт Людовикович лжет?

— Я этого не говорил! Но я не желаю, чтобы вы… чтобы вы сводили с ней счеты таким образом!

— Господа, сударыня, господа, — твердил растерянно доктор де Молине. — Прошу вас!

Митенька застыл в нерешительности. Меньше всего на свете он сейчас хотел бы вновь оказаться в проклятой комнате, где лежал убитый, но тут дверь распахнулась, и из нее вылетел разъяренный барон Корф. Он шел так стремительно, что наскочил на юношу, чуть не сбив его с ног.

— Вы еще тут, — прошипел Александр. — Какого черта путаетесь под ногами?

Затем злобно оглянулся на Амалию, доктора и Билли, которые стояли на пороге, и быстрым шагом удалился в большую гостиную.

— Простите, — сказал Венедикт Людовикович извиняющимся тоном. — Наверное, мне не стоило говорить это… при нем.

Билли засунул руки в карманы и качнулся на носках.

— Интересно, за что она могла его отравить? — Задал он вопрос, ни к кому конкретно не обращаясь.

Амалия послала американцу предостерегающий взгляд.

— Билли, я вовсе не думаю, что мисс Мезенцева убийца. — Тут она заметила Митеньку. — А, вы уже встали? Как вы себя чувствуете?

— Благодарю вас, — пробормотал юноша, — мне уже лучше.

— Да? Вот и славно. Доктор, я скажу вам, если вы понадобитесь, так что пока вы свободны. Дмитрий Павлович, если хотите, можете вернуться к себе, я вызову вас.

  42  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×