Письма императора

Часть II

Жил-был полицейский

Глава 1

Франсуа открыл глаза.

Сначала он не увидел ничего, кроме каких-то светлых и темных пятен. Голова болела невыносимо, руки и ноги были словно ватные. Тихо застонав, Франсуа снова смежил веки, подумал: «Господи боже мой, и где же это меня угораздило так напиться?»

Вновь открыв глаза, он констатировал, что пятна начали складываться во что-то более осмысленное. Светлое – это, конечно, потолок с лепниной, а темное – висящий на стене роскошный гобелен с собаками, оленями и всадниками, изображающий охоту одного из французских королей.

«Неужели я напился в каком-то замке? – в смятении подумал Франсуа. – Но как я вообще в него попал?»

Он сделал попытку пошевелиться, но тут у него так ужасно зашумело в голове, что пришлось тотчас же отказаться от этой мысли.

«Интересно, сколько стоит этот гобелен? Если его снять со стены да загнать старику Перье по сходной цене…»

Франсуа уловил чье-то тяжелое дыхание и, с немалым трудом повернувшись на своем узком ложе, обнаружил, что большая белая собака сошла с гобелена и теперь сидит возле него. Вор сморгнул, но собака никуда не исчезла, она по-прежнему была здесь и сурово смотрела на него. Франсуа заискивающе улыбнулся.

– Хороший песик… – сказал он и протянул руку, чтобы погладить животное по голове. Не то чтобы Франсуа любил собак – просто он считал, что с некоторыми зверями лучше сразу же подружиться, чтобы не пришлось сожалеть впоследствии.

– Не трогайте собаку! – произнес резковатый женский голос откуда-то сверху.

Франсуа похолодел. Голос был ледяной. Даже хуже того – он был неприятный, металлический и режущий слух. Так могла говорить какая-нибудь особа, давно распрощавшаяся с первой и даже со второй молодостью, во время которых она успела разочароваться во всем мире. Тем сильнее было изумление Франсуа, когда, повернув голову, он встретился взглядом с прехорошенькой юной особой с белокурыми волосами, распущенными по плечам. Едва вор заметил ее, как у него чудодейственным образом почти перестала болеть голова.

– Простите, – прошептал он, про себя мучительно прикидывая, что с ним все-таки произошло и отчего он лежит на узком кожаном диване, вовсе не предназначенном для того, чтобы служить кроватью. Этот дом… где он находится? И главное, кто она такая, черт возьми, женщина с глазами цвета шампанского, в которых пляшут задорные искорки?

И тут Франсуа вспомнил. Возможно, что искорки в глазах вызвали у него мгновенную ассоциацию с теми искрами, что посыпались из его собственных глаз, когда он, удирая от преследователей, проник в пустой, казалось бы, особняк и нарвался на красавицу, которая, нимало не обинуясь, угостила его по голове чем-то тяжелым. При одной мысли об этом Франсуа почувствовал дурноту. А тут еще белокурая метательница ваз ангельским голосом осведомилась у него:

– Как вы себя чувствуете, сударь?

– Хорошо, – пролепетал вконец измученный Франсуа. – Только вот копилка^[3]… ох! – Он дотронулся до головы и поморщился.

– Только… что? – удивленно переспросила его юная дама.

– Копилка… в смысле тыква… – пояснил Франсуа, еле ворочая языком. – То есть, простите, голова.

Он облизнул кончиком языка губы. В его копилке вертелась лишь одна мысль: надо бежать! Неважно куда, главное – поскорее оказаться как можно дальше от этого дома, ставшего ловушкой, и от его хозяйки, которая, стоя возле стола, рассматривала какие-то разложенные на нем предметы. Если бы она была одна, Франсуа не мешкая попытался бы удрать, но собака! Присутствие собаки все меняло.

– Может быть, вы все-таки представитесь? – спросила незнакомка. – Как вас зовут?

– Франсуа. – Вор сделал попытку улыбнуться.

– Прекрасно, Франсуа. А я – Амалия.

Сейчас она вызовет полицию, с тоской прикинул Франсуа. Резким движением он попытался сесть, но тут в его голове словно загудели колокола всех церквей мира, и вор, тихо застонав, осел обратно на диван.

– Ну, раз уж мы с вами познакомились, Франсуа, – непринужденным светским тоном промолвила Амалия, – может быть, вы соизволите мне объяснить, что вы делаете в моем доме?

В ее словах вору почудилась надежда, и он немедля решил использовать представившуюся ему возможность.

– Видите ли, мадемуазель…

– Мадам, – сухо поправила его Амалия.

– Видите ли, мадам… – Франсуа кашлянул в кулак. – Я живу тут неподалеку, и как раз сегодня мы пировали с друзьями… отмечали день рождения, знаете… Кажется, я… гм… немного переоценил свои возможности и на обратном пути заблудился. Я вовсе не хотел тревожить вас, – совершенно искренне добавил Франсуа.

---

3 Tirelire – копилка; на французском арго – голова.