Смертельный аромат № 5

Разморозив в микроволновке куриное филе, Наташа взбила из яиц, тертого сыра и приправ однородную массу. Получится вкусная румяная корочка…

А ровно через десять минут, привлеченный аппетитными запахами, на кухне показался недоумевающий Петр.

«Какой же он красивый, – подумала Наташа, нежась в любимых объятиях. – Полнота его ничуть не портит. А лицо очень выразительное, он похож на итальянца».

Оторвавшись от Петиных губ, Наталья сказала:

– Здравствуй, солнышко.

– Привет! Ты давно здесь?

– Полтора часа. Садись, ужинать сейчас будем.

– А шоколад?

– Потом! – Наташа притворно нахмурилась и достала из шкафчика тарелки. – Ты хотя бы спросил, как я съездила!

На лице Петра появилось недовольное выражение.

– Как ты съездила?!

В его голосе явно сквозили нотки плохо скрытого раздражения.

– Плохо, Петь. Девочку убили в Париже, Катю Родимову.

– Какая красавица! Но ты, Наталья, тоже даешь. Аппетит мне испортить решила? Давай быстрее курицу и слушай, что мне надо в ближайшие дни сделать…

Наталья прислушивалась к словам Петра, а внутри кипела обида. Он не беспокоится, не переживает, не сочувствует. Он лишь позволяет себя любить…

– Ткани для коллекции заказаны в темной цветовой гамме. Наташ, какая фактура! Натуральные, мягкие, приятные телу. И не мнутся. А для показа я думаю пригласить моделей-блондинок. Красотку Ариночку обязательно позовем, – разглагольствовал Петр, быстро расправляясь с едой.

Аппетит у Натальи пропал окончательно. Весной – темные ткани? Манекенщицы – только блондинки? Коллекция Петра – это всегда минимум тридцать моделей. В агентстве «Supermodels», может, наберется и более тридцати блондинок, но не все же смогут принять участие в Петином показе: кто-то за границей, у кого-то более выгодные предложения. Даже если на каждую манекенщицу придется несколько выходов, услугами одного агентства не обойтись.

Она осторожно сказала:

– Придется приглашать несколько агентств, а это дорого.

– Настоящее искусство, – Петр высокомерно вздернул полненький подбородок, – дешевым не бывает. Запомни это раз и навсегда.

«Как он будет рассчитываться с долгами?» – с тревогой думала Наталья, а Петр, по своему обыкновению, восхищался очередным грациозным созданием из модельной среды.

Наташа знала: иногда Петино восхищение носило не только платонический характер. Но эти романы никогда не длились долго. Не только потому, что девочки, как пираньи, гложут портмоне, а с Петра в этом плане толку мало. Он любил стройные молодые тела, его дико возбуждали длинные ноги, узкие бедра, но… Петя-маленький был не маленьким, но очень капризным. Для того чтобы он проснулся, требовался опыт, терпение, нежность. Девочки этим не обладали. Или в них не было главного – любви, когда все в радость и недостатки становятся достоинствами. И радуешься, не когда получаешь. Когда отдаешь.

– Мой хороший мальчик. Как я скучала, – шептала Наталья, покрывая тело Петра поцелуями. – Ты так хорошо пахнешь. Ты такой вкусный…

Он терял контроль еще до приближения оргазма. Срывавшийся с его губ мат всегда чуть рассеивал сладкий дурман, но любимое тело, вздрагивающее, безумное, разгоряченное, пронизывало Наташу сладким взрывом.

– Арина, – простонал в тот вечер Петр…

«Я убью ее, – плакала в ванной Наталья, и ей было абсолютно все равно, что скажет Петр о покрасневших от слез глазах. – Я убью ее! Он меня совершенно не любит. Когда мы в постели, он представляет другую женщину. Как унизительно…»

5

Журналист Алексей Кучин, подписывающийся под своими колонками в скандальной московской «Экспресс-газете» Алексом Всезнайкиным, едва уместил на столике принесенные закуски.

«Информация информацией, а аппетит у парнишки будь здоров! То-то он предложил встретиться в „Елках-палках“, где можно кушать сколько влезет, без ограничений», – весело подумал Дмитрий Платов.

И кивнул на диктофон, который журналист ловко достал из кармана:

– Э нет, так дело не пойдет. Убери. Не надо, чтобы оставалась запись нашего разговора.

– Я ее уничтожу сразу после того, как закончу работать над материалом.

Взгляд журналиста лучился честностью и дружелюбием, и казалось, кричал: «Поверь мне!» Но Дмитрий твердо повторил:

– Ты мне не выпендривайся. Убери эту херовину, или я уйду.