– Бойнтон… – Пуаро поднял брови. – Странно, очень странно.
Карбери вопросительно посмотрел на него, но, так как Пуаро ничего не добавил, заговорил снова:
– Судя по всему, мамаша была форменной чумой! Требовала постоянного внимания и держала детей в черном теле. Ни у кого из них не было ни пенни за душой.
– Ага! Очень любопытно! А известно, как она распорядилась своими деньгами?
– Я потихоньку навел справки. Все делится поровну между детьми.
Пуаро кивнул.
– Вам кажется, что они все в этом замешаны?
– Не знаю. В том-то и вся трудность. Либо это были объединенные усилия, либо блистательная идея одного из членов семейства. Может, все это вообще не стоит выеденного яйца. Мне бы хотелось выслушать ваше профессиональное мнение. А вот и Жерар!
Глава 2
Француз вошел быстрым, но не слишком торопливым шагом. Обмениваясь рукопожатием с полковником Карбери, он с любопытством посмотрел на Пуаро.
– Это мсье Эркюль Пуаро – он гостит у меня, – объяснил Карбери. – Мы говорили с ним об этой истории в Петре.
– Вот как? – Глаза Жерара словно обшаривали Пуаро с головы до ног. – Значит, вас это заинтересовало?
Пуаро взмахнул руками:
– Увы! Человек не в состоянии не интересоваться тем, что имеет отношение к избранной им сфере деятельности.
– Верно, – согласился Жерар.
– Хотите выпить? – предложил Карбери.
Он налил виски с содовой, поставил стакан перед Жераром и снова поднял графин, но Пуаро покачал головой. Полковник сел и придвинул стул ближе к столу.
– Ну, с чего начнем?
– Насколько я понимаю, – обратился Пуаро к Жерару, – полковник Карбери не вполне удовлетворен.
Жерар сделал выразительный жест.
– И это моя вина! Хотя не забывайте, полковник, что я могу ошибаться.
– Сообщите Пуаро все факты, – попросил Карбери.
Доктор Жерар начал с краткого изложения событий, предшествовавших поездке в Петру. Он быстро охарактеризовал членов семьи Бойнтон и описал эмоциональное напряжение, в котором они пребывали.
Пуаро с интересом слушал.
Затем Жерар перешел к событиям их первого дня в Петре, рассказав, что произошло, когда он вернулся в лагерь.
– Я подвержен тяжелым приступам малярии церебрального типа, – объяснил он. – Почувствовав приближение очередного приступа, я собирался сделать себе внутривенную инъекцию хинина. Это обычная для таких случаев процедура.
Пуаро понимающе кивнул.
– Меня начала трепать лихорадка, и я еле доплелся до своей палатки. Сначала я не мог найти аптечку – кто-то передвинул ее с того места, где она стояла, – потом не мог отыскать шприц. В итоге я бросил эту затею, принял большую дозу хинина в порошке и свалился на койку. – Жерар сделал паузу. – О смерти миссис Бойнтон стало известно только после захода солнца. Она сидела на стуле, не меняя позы, и когда один из слуг пошел звать ее к ужину в половине седьмого, он заметил, что с ней что-то не так.
Жерар описал местоположение пещеры и ее расстояние от большого шатра.
– Мисс Кинг – она врач – обследовала тело. Меня она не беспокоила, зная о моем состоянии. К тому же ничем помочь было нельзя. Миссис Бойнтон была мертва уже некоторое время.
– Какое именно? – осведомился Пуаро.
– Не думаю, чтобы мисс Кинг уделяла много внимания этому вопросу, – медленно произнес Жерар. – Очевидно, не считала его важным.
– По крайней мере, скажите, когда ее видели живой в последний раз?
Полковник Карбери кашлянул и заглянул в какой-то документ.
– Миссис Бойнтон разговаривала с леди Уэстхолм и мисс Прайс в начале пятого. Леннокс Бойнтон говорил с матерью около половины пятого. Миссис Леннокс Бойнтон имела с ней продолжительный разговор минут через пять. Кэрол Бойнтон также перекинулась с матерью несколькими словами – она не помнит точное время, но, судя по показаниям других, это было около десяти минут шестого. Джефферсон Коуп, американец, друг семьи, вернувшись в лагерь с леди Уэстхолм и мисс Прайс, застал миссис Бойнтон спящей и не стал обращаться к ней. Реймонд Бойнтон, младший сын, похоже, последним видел ее живой. По возвращении с прогулки он подошел к матери и поговорил с ней, было без десяти шесть. Мертвое тело обнаружили в половине седьмого, когда слуга пошел сообщить миссис Бойнтон, что ужин готов.
– А между временем, когда мистер Реймонд Бойнтон говорил с матерью, и половиной седьмого никто к ней не подходил? – спросил Пуаро.