Похититель звезд

Он поцеловал ее руку, ее пальцы, ее волосы, ее глаза. Неожиданно она расплакалась, и Алексей стал вполголоса успокаивать ее. От ее платья пахло какими-то тяжелыми, дурманящими духами, от которых у него немного кружилась голова.

– Ты странный. Но ты настоящий, и это хорошо, – неожиданно сказала Елизавета.

И погладила его по лицу – легко, кончиками пальцев, – и на сей раз уже ему захотелось плакать. И еще он подумал, что, наверное, больше никогда не увидит ее.

Карета подъехала к санаторию и остановилась. Нередин вышел, и Елизавета из кареты протянула ему книги и письмо, которые поэт едва не забыл.

– Прощайте, сударь.

Они опять были на «вы».

– Прощайте… госпожа графиня, – пробормотал Алексей.

Он стоял на месте, провожая глазами фонари кареты, пока те не скрылись из виду, и только тогда двинулся к воротам. Но, не дойдя до них, замер на месте.

Возле ворот стоял высокий блондин с военной выправкой – тот самый, которого Алексей прежде видел на берегу.

Глава 34

«Еще один», – мрачно пошутил Нередин-поручик.

Нередин-поэт ничего не ответил. По правде говоря, ему было сильно не по себе.

Меж тем неизвестный блондин, видя, что вышедший из кареты мужчина застыл как статуя и не сводит с него глаз, надменно выпрямился и заложил руки за спину.

«Офицер, точно офицер», – обреченно помыслил поручик.

– И нечего на меня пялиться, – холодно проговорил незнакомец на чистейшем русском языке. – Проходите, месье. А еще лучше, катитесь к черту.

Если бы он сказал еще что-нибудь более крепкое и заковыристое, то и тогда бы радость Нередина на стала больше.

– Вы… вы русский? – пролепетал поэт, не веря собственным ушам.

Офицер перестал улыбаться. Теперь, вблизи, Алексей видел, что перед ним красивый голубоглазый блондин весьма аристократического вида. Одет он был безукоризненно, но манера держаться все равно выдавала в нем военного.

– Вот так штука, – с некоторой растерянностью проговорил офицер. – Послушайте, вы из санатория?

– Да, а что?

– Точно! – вырвалось у офицера. – Ведь я же видел, как вы спустили с лестницы… но из-за тумана не сразу вас признал. Скажите, вам что-нибудь известно о баронессе Корф?

– Об Амалии Константиновне? Да.

– С ней все в порядке? – быстро спросил офицер. – Я имею в виду ее болезнь…

– Доктора говорят, она поправляется. Простите, – спохватился Нередин, – а с кем имею честь?

– Барон Александр Корф, – пояснил офицер. – Я ее муж.

Нередин поглядел ему в лицо и решил не уточнять, что госпожа баронесса, насколько ему известно, пребывает в состоянии развода. И вместо того предпочел назвать свое имя.

– А, наслышан, наслышан о вас… – протянул Корф. – Вы не против, если мы пройдемся? Я торчал тут едва ли не час и успел порядком озябнуть.

Мужчины медленно двинулись вдоль ограды.

– Я вас видел тут раньше, – заметил Алексей. – И другие больные тоже.

– А она?

– По-моему, нет.

Корф пожал плечами:

– Что ж, может быть, и к лучшему. Кстати, что происходит в санатории? В Ницце я такого о нем наслушался, что уши вянут.

– Погиб один из пациентов, возможно, встретил ночного грабителя, – уклончиво ответил Нередин.

Корф коротко взглянул на него и усмехнулся.

– Не завидую я тому… грабителю. Она еще его не нашла?

– Нет, – удивленно откликнулся Алексей.

– Значит, найдет.

Поэт остановился:

– Послушайте, может быть, вы хотите войти? Я приглашаю вас.

– Нет, – коротко ответил Александр, и поэт увидел, как дернулась жилка на его виске.

– Но если вы хотите с ней увидеться…

– Нет. Я хотел только знать, что с ней все в порядке. А видеть меня она все равно не захочет.

– Почему? – поразился Нередин. – Ведь вы проделали такой долгий путь…

– Вы плохо знаете женщин, – снова усмехнулся Корф. – Думаете, ее это тронет? Она решит, что я приехал нарочно, чтобы посмотреть, как она умирает, хотя, видит бог, я жизнь отдал бы, чтобы с ней все было хорошо. Мы расстались не самым лучшим образом… то есть она настояла на разводе, я-то никогда его не хотел. А теперь она знать меня не желает. Если я напишу ей письмо, она порвет его в мелкие клочья и выбросит, не читая. Если я попрошу встречи с ней, ответит, что нам не о чем говорить. Честное слово, мне проще иметь дело с ее взбалмошной матерью, которая тайком передает мне вести о ней, чем с Амалией. Вы женаты?

– Нет.

– Тогда вам меня не понять. Вначале все хорошо, и ты словно ступаешь по облакам, а потом внезапно видишь, что для самого близкого человека превратился в лютого врага. Поневоле начинаешь вести себя как враг. А дальше… дальше все становится все хуже и хуже. Она что-нибудь рассказывала обо мне? – внезапно спросил он.