— Просто не верится, что бывают такие злые люди. Это испытание нашей веры. Бедная мать. У меня сердце разрывается от жалости к ней.
Добрая шведка пошла к выходу, щеки ее пылали, в глазах стояли слезы.
Пуаро что-то деловито писал на листке бумаги.
— Что вы там пишете, мой друг? — спросил мсье Бук.
— Друг мой, методичность и аккуратность во всем — вот мой девиз. Я составляю хронологическую таблицу событий.
Кончив писать, он протянул бумагу мсье Буку.
«9.15 — поезд отправляется из Белграда.
Приблизительно в 9.40 — слуга уходит от Рэтчетта, оставив на столе снотворное.
Приблизительно в 10 — Маккуин уходит от Рэтчетта. Приблизительно в 11.40 — Грета Ольсон видит Рэтчетта (она последняя видит его живым). N. В. Рэтчетт не спит — читает книгу.
0.10 — поезд отправляется из Виньковцов (с опозданием).
0.30 — поезд попадает в полосу снежных заносов. 1.10 — раздается звонок Рэтчетта. Проводник подходит к двери. Рэтчетт отвечает: «Се nest rien. je me suis trompe». Приблизительно в 1.17-миссис Хаббард кажется, что у нее в купе находится мужчина. Она вызывает проводника».
Мсье Бук одобрительно кивнул.
— Все ясно, — сказал он.
— Вас здесь ничто не удивляет, ничто не кажется вам подозрительным?
— Нет. На мой взгляд, здесь все вполне ясно и четко. Очевидно, преступление совершено в 1.15. У нас есть такая улика, как часы, да и показания миссис Хаббард это подтверждают. Я позволю себе высказать догадку. Спроси вы меня, мой друг, я бы сказал, что убил Рэтчетта итальянец. Он живет в Америке, более того, в Чикаго, потом не забывайте, что нож национальное оружие итальянцев, к тому же убийца не удовольствовался одним ударом.
— Это правда.
— В этом и только в этом лежит разгадка тайны. Я уверен, что он был из одной шайки с Рэтчеттом. Кассетти — итальянская фамилия. Очевидно, Рэтчетт его «заложил», как говорят в Америке. Итальянец выследил его, засыпал угрожающими письмами, затем последовала зверская месть. Все очень просто.
Пуаро в раздумье покачал головой.
— Боюсь, что все не так просто, — пробормотал он.
— Я уверен, что это было именно так, — сказал мсье Бук, которому его теория нравилась все больше и больше.
— А что вы скажете о показаниях слуги, которому зубная боль не давала спать, — он клянется, что итальянец не выходил из купе?
— В этом вся загвоздка.
В глазах Пуаро сверкнула насмешка:
— Да, это весьма неудачно. У слуги мистера Рэтчетта болели зубы, и это опровергает вашу версию, зато помогает нашему другу итальянцу.
— Позже этому будет найдено объяснение, — сказал мсье Бук с завидной уверенностью.
Пуаро покачал головой.
— Нет, нет, тут все не так просто, — снова пробормотал он.
Глава шестая
Показания русской княгини
— А теперь послушаем, что скажет об этой пуговице Пьер Мишель, — сказал Пуаро.
Призвали проводника. В его глазах они прочли вопрос. Мсье Бук откашлялся.
— Мишель, — сказал он, — вот пуговица от вашей тужурки. Ее нашли в купе американской дамы. Что вы на это скажете?
Проводник машинально провел рукой по пуговицам.
— У меня все пуговицы на месте, мсье. Вы ошибаетесь.
— Очень странно.
— Не могу знать, мсье.
Проводник был явно удивлен, но не выглядел ни смущенным, ни виноватым.
Мсье Бук многозначительно сказал:
— Если учесть те обстоятельства, при которых эту пуговицу нашли, наверняка можно заключить, что ее потерял человек, находившийся прошлой ночью в тот момент, когда миссис Хаббард вам позвонила, в ее купе.
— Но там никого не было. Даме, должно быть, померещилось.
— Нет, ей не померещилось, Мишель. Убийца мистера Рэтчетта прошел через ее купе и обронил эту пуговицу.
Когда до Пьера Мишеля дошел смысл слов мсье Бука, он пришел в неописуемое волнение.
— Это неправда, мсье, неправда! — закричал он. — Вы обвиняете меня в убийстве? Меня? Но я не виновен! Я ни в чем не виновен! Чего ради я стал бы убивать мистера Рэтчетта — ведь я с ним никогда прежде не сталкивался?
— Где вы были, когда раздался звонок миссис Хаббард?
— Я уже говорил вам, мсье, — в соседнем вагоне, разговаривал с коллегой.
— Мы пошлем за ним.
— Пошлите, очень вас прошу, мсье, пошлите за ним.
Пришедший проводник соседнего вагона не замедлил подтвердить показания Пьера Мишеля и добавил, что при их разговоре присутствовал еще и проводник бухарестского вагона. Они говорили о снежных заносах и проболтали уже минут десять, когда Мишелю послышался звонок. Он открыл дверь в свой вагон, и на этот раз все явственно услышали звонок. Звонили очень настойчиво. Мишель опрометью кинулся к себе.