Ход Снежной королевы

– А вас нелегко было отыскать! – полушутя-полусерьезно промолвил гость. – Честное слово, был момент, когда я даже думал, что… – Он оборвал себя и, обведя взглядом притихших людей, безошибочно определил среди них хозяина дома. – Граф Эрнест дю Коломбье, если не ошибаюсь? – осведомился вновь прибывший, церемонно кланяясь.

– Да, – пробормотал граф, машинально отвечая на поклон. – С кем имею честь?

– О боже! – пролепетала Эдмонда Бретель, подавшись вперед. – Вы…

Гость живо обернулся к ней, и во взоре его мелькнуло самодовольство.

– Да, сударыня, вы не ошиблись. Я Массильон, Фредерик Массильон. Актер, – с напускной скромностью уточнил он.

– Тот самый Массильон? – оторопел Бретель. – Ну как же, я читал о вас!

Граф Коломбье облизнул разом пересохшие губы.

– Прошу прощения, сударь, но… Это такая неожиданность… Дело в том, что… – Он запнулся. – Могу ли я узнать, так сказать… цель вашего визита? Потому что… – Ему явно не хватало слов, и он просто указал на окно, за которым все тонуло в почти сплошной белой пелене.

– Да, да, я понимаю, как вы удивлены, – с типично актерской интонацией промолвил Массильон. – По правде говоря, я и сам поражен! Я хотел… то есть я собирался… – Он кашлянул. – Кажется, вы обедали? Надеюсь, не помешал вам? Мне, право, так неловко…

– Ну что вы, сударь! – воскликнул граф, входя в привычную ему роль светского человека. – Такой приятный гость, как вы, никогда не может помешать! – Массильон, сощурясь, поглядел на графиню, и Коломбье спохватился. – Это моя супруга, госпожа Коломбье. Большая почитательница вашего таланта.

Актер грациозно поклонился.

– Ваш слуга, мадам!

– О, что вы… – пробормотала графиня.

– Господин Бретель, мой управляющий, – продолжал знакомить гостя с присутствующими граф. – Госпожа Эдмонда Бретель, его супруга.

Эдмонда порозовела и наклонила голову.

– Кажется, мы с вами уже встречались, – промолвила она с неожиданной для женщины ее лет пылкостью. – Помните, на ужине у промышленника Рошфора?

– О мадам! – вскричал Массильон, расплываясь в улыбке. – Разве я мог забыть!

Он припал к ее руке с таким видом, словно всю жизнь ожидал именно этого момента. Эдмонда была совершенно счастлива.

– А вот… – промолвил граф, подводя гостя к Дезире, которая усиленно обмахивалась веером, словно ей отчего-то вдруг сделалось душно, – моя бесценная кузина. Мадемуазель Дезире Фонтенуа.

– Ах, мадемуазель Фонтенуа! – в экстазе вскричал актер.

Он сделал шаг вперед, широко улыбаясь, и сощурился, глядя на стоящую перед ним красавицу. В следующее мгновение улыбка Массильона медленно начала стекать с его лица, которое внезапно приобрело озадаченное и даже немного испуганное выражение.

– Это Дезире? – пролепетал он, указывая на нее.

– Ну да, – подтвердил несколько удивленный Коломбье. – Моя кузина.

– Ваша кузина? – вскрикнул Массильон. – Господи, да что вы такое говорите? Я же знаю мадемуазель Фонтенуа, я… Это не она, это другая!

В зале внезапно воцарилась тишина.

Тишина, пропитанная страхом.

Глава 10

Амалия

1. Из зеленой тетради Люсьена дю Коломбье

Мгновение в зале стояла полная, абсолютная, ничем не нарушаемая тишина, потом Эдмонда Бретель метнулась к мужу и со сдавленным возгласом вцепилась в его плечо. Зашуршали по полу трены женских платьев, испуганно зашаркали мужские ботинки. Все медленно отступили от лже-Дезире, которая осталась стоять у окна в центре дышащего враждебностью полукруга людей. Только я один не двинулся с места.

– Люсьен, – вскрикнула мать, – ко мне, немедленно!

Словно я был какой-то собачонкой, честное слово… Я с укором взглянул на тетю Дезире, и она ответила мне едва заметным пожатием плеч.

– Однако, – пробормотал папа, покрываясь пятнами, что у него всегда было признаком сильнейшего гнева, – что все это значит, мадемуазель?

Дезире сложила веер и улыбнулась.

– Мадам, с вашего позволения, – поправила она отца.

– Вы… вы… – Похоже было на то, что отцу не хватало слов. – Вы не Дезире Фонтенуа?

– Нет, – спокойно ответила «тетя» таким тоном, словно происходящее было в порядке вещей.

Эдмонда тоненько взвизгнула и покрепче вцепилась в своего супруга.

– Ой, Филипп, – прошептала она, – мне страшно!

Нашла кому говорить! Он тоже трясся как осина.

– Я же сказал, это не Дезире, – к чему-то произнес противный лощеный актер.