Ее любили все

– И последний вопрос, – проговорил Кошкин. – Пока последний, – со значением уточнил он. – Вы упоминали, что у Евгении Адриановой были разные романы. Кто из присутствующих, не считая вас, был ее любовником?

– Началось копание в грязном белье, – вздохнул Макс. – Нет, те люди, о которых вы хотите знать, так сказать, со стороны. Я же говорю, мимолетные увлечения, чтобы меня позлить.

– Да? А Подгорный что-то говорил такое о Филиппе Ермолове. Или у него разыгралась фантазия?

– Евгения терпеть не могла Фила, – сухо сказал Макс. – Называла его червяком, приспособленцем и ничтожеством. Вот в таком духе они общались.

– А об ее отношении к Дмитрию Каверину вы что можете сказать?

– Ничего. Она его просто не замечала. Считала, что ее подруга Надя неудачно вышла замуж. Надя, по-моему, думала то же самое о Женьке, но вслух этого не говорила.

– А Лев Подгорный?

– Он ее когда-то отверг, и она его невзлюбила. Нет, ничего между ними не было. – Макс с любопытством посмотрел на Кошкина. – А что, вы думаете, ее мог убить кто-то из ревности? Ну тогда я должен быть у вас главным подозреваемым. Тем более что и размер мой подходит, и получается, что убил я уже двоих.

– Какой еще размер? – спросил Кошкин, глядя на него своими спокойными светлыми глазами.

– Но вы же сказали, что следы на снегу… – начал Макс и угас.

– А я что, говорил, что они были вашего размера? Ни о чем таком я не упоминал. Это все ваши домыслы, Максим Петрович. Домыслы, и больше ничего.

Макс хотел выругаться, но тут его накрыло с головой странное чувство. По природе он был циник, и чувство это оказалось для него внове, но пришлось, все-таки пришлось с ним считаться.

– Знаете, – с восхищением проговорил Макс, – вы… вы… Нет, я лучше промолчу.

Все еще улыбаясь, он поднялся из-за стола. Ай да капитан, ай да сукин сын! Неужели он все-таки сумеет поймать того, кто убил Евгению? Сейчас, честно говоря, Максу не просто хотелось в это верить – он понял, что Олег Кошкин действительно на это способен.

– Вы возвращаетесь к себе? – спросил его собеседник. – Вот и отлично. Заодно попросите друга нашей писательницы заглянуть ко мне. Есть разговор.

Глава 18

Кирилл

– Во всем признаюсь, во всем каюсь, согласен на пожизненное заключение в рассрочку, – были первые слова Кирилла, когда он переступил порог.

Олег Кошкин прищурился:

– И в чем же вы это признаетесь?

– В том, что я ни в чем не виноват, – ответил Кирилл, еле сдерживая смех. – Никого не убивал, головы не разбивал, таблетки в бокалы не подбрасывал. В общем, если что, я вас предупредил.

– А вы шутник, – заметил Кошкин. – Садитесь.

– Виктория тоже говорит, что она давно бы от меня ушла, если бы не мое искрометное чувство юмора, – объявил Кирилл, присаживаясь напротив капитана. – Кстати, как на этом корабле насчет завтрака? Убийства убийствами, а оставшихся в живых, между прочим, кормить надо.

– Это не ко мне, а к Наталье Алексеевне, – ответил капитан.

– Ага, щас, – хмыкнул Кирилл. – Наталья Алексеевна теперь мамочка Самой Главной Наследницы. Мы ведем себя, как правящая королева, и все ответы цедим исключительно через губу. На мой вопрос, когда будет завтрак, я был послан… в Гонолулу. Надеюсь, Илона Альбертовна подсыпет домработнице от своих щедрот хорошую порцию яда, а то мадам совсем уж стала зарываться.

– А вы не только с юмором, но и исключительной доброты человек, – насмешливо заметил капитан. – Ну что, поговорим о нашем деле?

– А у нас с вами, – заметил бизнесмен в пространство, – никаких дел нет.

– И говорить не о чем? – осведомился Кошкин и достал из кармана распечатку с какими-то данными. Там были обозначены номера телефонов, длительность разговоров и стояли еще какие-то цифры. Часть номеров обведена синей ручкой.

– Что это? – спросил Кирилл, косясь на распечатку.

– Разговоры Евгении Адриановой, которые она вела с мобильного в последний месяц своей жизни, – ответил Кошкин и протянул листок собеседнику. – Узнаете?

– Что именно я должен узнавать? – хмуро спросил Кирилл, не беря распечатку в руки.

– То, что подчеркнуто, – это ваш номер, Кирилл. С тех пор вы позаботились его сменить, но все базы данных, как вы знаете, сохраняются довольно долгое время. Кстати, последний в своей жизни звонок Евгения тоже адресовала вам. Ну что, начнем сеанс признания?

– В чем? – с совершенно отчетливой злостью спросил бизнесмен.