Мобильник (черновик перевода)

– А латынь, разумеется, – вмешался Дэн. – Это же lingua franca.^[121]

– Но зачем им язык? – спросил Клай. – Они же телепаты.

– Но думают они, в основном, словами, – напомнил Том. – Во всяком случае, пока. Так или иначе, они хотят нас казнить, Клай… Джордан так думает, и Дэн, да и я тоже.

– И я, – тихонько и мрачно добавила Дениз, поглаживая живот.

– Латынь – больше, чем lingua franca. Это язык справедливости, и мы видели, что они им уже пользовались.

Пушкарь и Гарольд. Да. Клай кивнул.

– У Джордана есть еще одна идея, – Том посмотрел на мальчика. – Думаю, тебе нужно ее услышать, Клай. На всякий случай. Джордан?

Мальчик покачал головой.

– Я не могу.

Том и Дэн Хартуик переглянулись.

– Один из вас все-таки должен сказать, – Клай не понимал, в чем дело. – Или я не прав?

Сказал Джордан.

– Они – телепаты, а потому знают, кто для нас самые близкие люди.

Клай почувствовал, что за этим стоит что-то мрачное, но все равно не понимал, о чем пойдет речь.

– И что?

– У меня брат в Провиденс, – ответил Том. – Если он – один из них, то именно он и станет моим палачом. Разумеется, если Джордан прав.

– Моя сестра, – выдохнул Дэн Хартуик.

– Мой воспитатель по этажу общежития, – Джордан побледнел, как полотно. – У него был сотовый телефон «нокиа» последнего поколения, который позволял загружать видео.

– Мой муж, – Дениз разрыдалась. – Если только он не умер. Я молю Бога, чтобы он умер.

Еще с мгновение Клай их не понимал, а потом до него дошло: «Джон? Мой Джонни?» Он видел, как Порватый держал руку над его головой, слышал, как Порватый объявлял приговор: «Ecco homo – insanus». А тут увидел, как его сын направляется к нему, в бейсболке Малой лиги, повернутой козырьком на затылок, в любимом свитере «Ред сокс», и номером и фамилией Тима Уэйкфилда на спине. Джонни, такой маленький, под взглядами миллионов, наблюдающих за действом с помощью необыкновенной, поддерживаемой стадной энергией телепатической сети.

Джонни-малыш, улыбающийся. С пустыми руками.

Вооруженный лишь зубами во рту.

3

Повисшее над площадкой отдыха тяжелое молчание нарушил Рей, хотя его и не было рядом.

– Ох, Господи! – донеслось с тропы. – Твою мать! – и после паузы. – Эй, Клай!

– Что случилось? – отозвался Клай.

– Ты прожил здесь всю жизнь, не так ли? – по голосу Рей не напоминал довольного всем туриста. Клай посмотрел на остальных, они ответили недоуменными взглядами. Джордан пожал плечами и раскинул руки, на несколько мгновений превратившись из жертвы Сотовой войны в обыкновенного мальчишку.

– Я жил в центральной части штата, но… да, – Клай поднялся. – А в чем проблема?

– Тогда ты знаешь, как выглядят ядовитый плющ и ядовитый дуб,^[122] не так ли?

Дениз уже начала смеяться, но успела закрыть рот обеими руками.

– Да, – Клай не мог не улыбнуться, но он действительно знал, как выглядят эти растения, не один раз показывал на них Джонни и его приятелям, предупреждая, что к ним нельзя прикасаться.

– Подойди, пожалуйста, и взгляни, – попросил Рей. – Только приходи один, – и потом, практически без паузы. – Дениз, я и без всякой телепатии знаю, что ты смеешься. Засунь в рот носок, девочка.

Клай покинул площадку отдыха, прошел мимо щита-указателя с надписью: «ЕСЛИ ВЫ РЕШИЛИ ПРОГУЛЯТЬСЯ, ВОЗЬМИТЕ КАРТУ», миновал журчащий ручей. Лес, как и положено осенью, выглядел великолепно. Разноцветье красных тонов перемешивалось с темной зеленью хвойных деревьев, и он подумал (и не в первый раз), если уж человеку суждено умереть, то для этого есть сезоны и похуже.

Он ожидал увидеть Рея со спущенными до лодыжек штанами, но Рей стоял на ковре из сосновых иголок, а штаны были на положенном им месте. Ядовитый плющ рядом с ним не просматривался, вообще не росло ничего с листьями. Такое бледное лицо Клай видел только раз, у Алисы, когда она метнулась из кухни в гостиную Никерсонов, где ее и вырвало. Кожа, казалось, не побелела, а помертвела. Жизнь оставалась только в глазах. Они горели.

– Иди сюда, – таким шепотом могли говорить только на тюремном дворе. За журчанием ручейка Клай едва разобрал слова. – Быстро. Времени у нас в обрез.

– Рей, какого черта…

– Просто слушай. Дэн и твой приятель Том, они очень умные. Джорди тоже. Иногда ум мешает. Дениз в этом смысле подходит больше, но она беременна. Не могу довериться беременной женщине. Так что остаешься только ты, мистер Художник. Мне это не нравится, потому что ты все еще ищешь своего сына, но с ним все кончено. В глубине сердца ты это знаешь. Сына тебе не вернуть.

---

121 Lingua franca – универсальный язык. (лат.)

122 Ядовитый дуб (poison oak) – североамериканское растение семейства сумаховых, типа плюща, который стелется по земле. Листики похожи на листья дуба, но в отличие от дуба, они растут по три. Из того же семейства – ядовитый плющ (poison ivy – листья как у плюща, тоже по три) и сумах (sumac – листья не тройные и больше похожи на папоротник). У всех трех растений листья часто имеют красноватый оттенок. От прикосновения этих растений на теле остаются линии. Потом начинается настоящий ад – царапины ужасно чешутся, яд распространяется по всему телу, и ощущение, что все тело как в огне. В России они не встречаются.