Рафер прыгнул Тому на колени и начал вылизывать лапы в белом свете лампы Коулмана. Несмотря на низкое шипение лампы, Клай слышал, как мурлычет кот. Для Рафа жизнь по-прежнему была медом.
Он подумал об Алисе, вращающей крошечную кроссовку, и задался вопросом, может ли пятнадцатилетняя девочка испытать нервный срыв.
– Не глупи, – сказал он коту. – Конечно же, может. Такое случается постоянно. На эту тему каждую неделю снимают фильм.
Рафер смотрел на него зелеными, мудрыми глазами и продолжал вылизывать лапу. «Скажи мне больше, – вроде бы говорили эти глаза. – Тебя били, когда ты был ребенком? У тебя возникали сексуальные мысли о твоей матери?»
«Оно пахнет моей матерью. Ее духами».
Алиса – бумажная кукла, с бирками, на плечах и ногах.
«Не говори ерунду, – казалось, говорили зеленые глаза Рафера. – Бирки вешают на одежду, не на кукол. Что ты за художник?»
– Безработный художник, – ответил он. – А теперь заткнись, хорошо? – он закрыл глаза, но от этого стало только хуже. Теперь зеленые глаза Рафера, лишившись тела, плавали в темноте, как глаза Чеширского кота Льюиса Кэрролла: «Мы тут все сумасшедшие, дорогая Алиса». И на ровное шипение лампы Коулмана по-прежнему накладывалось мурлыканье Рафера.
9
Том отсутствовал пятнадцать минут. Когда вернулся, бесцеремонно сбросил Рафа со своего стула и отхватил большущий кусок сэндвича.
– Она спит, – сообщил Том. – Переоделась в мою пижаму, пока я ждал в коридоре, а потом мы вместе выбросили платье в мусорное ведро. Думаю, она заснула через сорок секунд после того, как ее голова коснулась подушки. Выбросив платье, она подвела под днем черту, я в этом уверен, – пауза. – Оно действительно ужасно пахло.
– Пока тебя не было, я выдвинул Рафа в президенты Соединенных Штатов. Его избрали без голосования, на основании всеобщего одобрения.
– Хорошо, – кивнул Том. – Мудрый выбор. Кто голосовал?
– Миллионы. Все, кто еще остался в здравом уме. Они послали мыслебюллетени, – Клай широко раскрыл глаза и постучал себя по виску. – Я могу читать мы-ы-ы-ы-с-с-сли!
Том перестал жевать, начал снова… но медленно.
– Знаешь, с учетом ситуации, это совсем не забавно.
Клай вздохнул, отпил ледяного чая, заставил себя откусить кусок сэндвича. Сказал себе, что должен думать о сэндвиче, как о топливе для тела, если только так и можно доставить его в желудок.
– Да. Пожалуй, не забавно. Извини.
Том чокнулся с ним стаканом, прежде чем выпить чая.
– Все нормально. Я ценю стремление поднять наш боевой дух. Слушай, а где твой портфель?
– Оставил на крыльце. Хотел, чтобы обе руки были свободными, когда мы проходили коридором смерти Тома Маккорта.
– Тогда с ним все в порядке. Слушай, Клай, я сожалею, что все так вышло с твоей семьей.
– Пока не сожалей, – голос Клая немного осип. – Пока еще не о чем сожалеть.
– Но я рад, что наткнулся на тебя. Вот что я хотел сказать.
– И я могу сказать тебе то же самое. Я понимаю, как важно найти спокойное место, где можно провести ночь. И я уверен, Алиса это тоже понимает.
– Оно спокойное, пока в Молдене ничего не взрывается и не горит.
Клай кивнул, улыбнулся одними губами.
– Пока. Ты взял у нее эту кроссовку?
– Нет. Она улеглась с ней в кровать, как… ну, не знаю, с плюшевым медвежонком. Завтра ей полегчает, если она проспит всю ночь.
– Думаешь, проспит?
– Нет, – ответил Том. – Но, если она проснется в испуге, я проведу ночь с ней. Если нужно, в одной кровати. Ты знаешь, я ей не опасен, так?
– Да, – Клай знал, что и он ей не опасен, но понял, о чем толковал Том. – Завтра утром я собираюсь уйти на север, как только рассветет. Возможно, будет неплохо, если ты и Алиса пойдете со мной.
Том задумался, потом спросил: «А как же ее отец?»
– Она же говорит, что он, цитата, «из тех, кто полагается только на себя». И тревожилась она только по одному повода: что он съест на обед, раз не умеет готовить? Из этого я понял, что его судьба не так уж ее и волнует. Разумеется, мы должны спросить, что она думает по этому поводу, но я бы предпочел оставить ее с нами, и не хочу идти на запад, в эти промышленные городки.
– Ты вообще не хочешь идти на запад.
– Не хочу, – признал Клай.
Он подумал, что Том начнет с ним спорить, и ошибся.
– Как насчет этой ночи? – спросил Том. – Ты думаешь, нам нужно организовать дежурство?
До этого момента такие мысли не приходили Клаю в голову.
– Не думаю, что от этого будет какая-то польза. Если обезумевшая толпа ворвется на Сейлем-стрит, размахивая оружием и факелами, что мы сможем с этим поделать?