– Твою мать, – прошептал Клай. – Это один из них.
– Да. А где один, там и много.
– Он вышиб засов, чтобы войти?
– Разумеется, вышиб. Я не видел, как он это сделал, но вчера, когда я уходил, калитка была заперта, можешь мне поверить. У меня не самые хорошие отношения со Скоттини, который живет по другую сторону забора. Он терпеть не может «таких, как я», о чем не раз мне говорил, – Том помолчал, а потом продолжил еще более тихим голосом. Он и раньше-то говорил шепотом, так что теперь Клаю пришлось наклониться к нему, чтобы разобрать слова. – И знаешь, что самое жуткое? Я знаком с этим парнем. Он работает на автозаправочной станции «Соннис Тексако». В центре города. Единственная автозаправочная станция в Молдене, где все еще ремонтируют автомобили. Или ремонтировали. Однажды он менял мне шланг радиатора. Рассказывал, как он и его брат в прошлом году ездили на стадион «Янки» в Нью-Йорк, видели, как Курт Шиллинг[53] бьет «Большую команду».[54] Казался отличным парнем. А теперь посмотри на него! Сидит на моем огороде и жрет сырую тыкву!
– Что тут происходит, мальчики? – спросила появившаяся на кухне Алиса.
Том повернулся, на его лице отражалась тревога.
– Тебе не захочется на это смотреть.
– Как раз наоборот, – возразил Клай. – Она должна это увидеть.
Он улыбался, глядя на Алису, и улыбка эта особых усилий не потребовала. На пижаме, которой снабдил ее Том, монограмма отсутствовала, но она была синей, как он себе и представлял, и девушка выглядела в ней очень милой, с босыми ногами, штанинами, закатанными до голени, и растрепанными после сна волосами. Несмотря на кошмары, отдохнула она, если судить по внешнему виду, лучше Тома. Клай мог поспорить, что она выглядела более отдохнувшей, чем и он.
– Это не автомобильная авария или что-то в этом роде, – добавил он. – Всего лишь мужчина, жрущий тыкву на огороде Тома.
Она встала между ними, положила руки на край раковины, приподнялась на цыпочки, чтобы выглянуть из окна. Ее рука коснулась руки Клая, и он почувствовал, что ее кожа все еще излучала тепло сна. Смотрела Алиса долго, потом повернулась к Тому.
– Ты говорил, что они покончили с собой, – и Клай не мог понять, то ли она обвиняет Тома в обмане, то ли отчитывает. «Наверное, она и сама этого не знает», – подумал он.
– Я же не мог знать этого наверняка, – попытался оправдаться Том.
– Если судить по тому, как ты вчера это говорил, создавалось впечатление, что знал, – она вновь посмотрела в окно. «По крайней мере, – подумал Клай, – она не запаниковала». Более того, по его разумению, она выглядела на удивление собранной, разве что, в слишком большой пижаме чем-то напоминала Чаплина.
– Э-э… мальчики?
– Что? – хором откликнулись они.
– Посмотрите на тачку, рядом с которой он сидит. Посмотрите на колесо.
Клай уже заметил то, о чем она говорила: кусочки кожуры тыквы, ошметки мякоти тыквы, семечки тыквы.
– Он ударил тыкву о колесо, – продолжила Алиса, – чтобы расколоть и добраться до мякоти. Я думаю, он – один из них…
– Да, он один из них, все так, – кивнул Клай. Джордж-механик сидел в огороде, широко раздвинув ноги, и, Клай видел, со вчерашнего дня он напрочь забыл наставления матери: снимать штанишки перед тем, как сделать пи-пи.
– …но он использовал это колесо, как инструмент. По мне на безумство это не похоже.
– Один из них вчера использовал нож, – возразил тот. – А другой протыкал воздух автомобильными антеннами.
– Да, но… но тут совсем другое дело.
– Ты хочешь сказать, что он более мирный, – Том посмотрел на незваного гостя, посетившего его огород. – Мне как-то не хочется выходить на улицу и выяснять, так ли это.
– Нет, я про другое. Я не говорю, мирный он или нет. Просто не знаю, как объяснить.
Клай подумал, что представляет себе, о чем она говорит. Агрессивность, которую они видели вчера, была слепой, лишенной осмысления яростью. Мобилопсихи бросались на всех, кто попадался под руку. Да, именно так вели себя не только бизнесмен с ножом или мускулистый молодой парень, на бегу протыкающий воздух автомобильными антеннами, но и мужчина в парке, который зубами оторвал собаке ухо. Фея Светлая тоже пустила в ход зубы. Поведение Джорджа отличалось разительно, и не потому, что он ел, а не убивал. Но, как и Алиса, Клай пока не мог понять, в чем разница.
– Господи, еще двое, – выдохнула Алиса.
Через открытую калитку во двор вошли женщина лет сорока в грязном брючном костюме и пожилой мужчина в шортах для бега и футболке с надписью «ВЛАСТЬ СЕДЫХ» на груди. Зеленая блузка, которую носила женщина, превратилась в лохмотья, открывая светло-зеленый бюстгальтер. Пожилой мужчина сильно хромал, при каждом шаге взмахивал руками, чтобы сохранить равновесие. Его тощую левую ногу покрывала запекшаяся кровь, кроссовка отсутствовала. От высокого, вчера еще чистого, а сегодня вымазанного в грязи и крови, белого носка осталась только верхняя часть, которая рваным краем заканчивалась у лодыжки. Длинные седые волосы, как капюшон, обрамляли лишенное всякого выражения лицо старика. Женщина в брючном костюме постоянно издавала одни и те же звуки, что-то вроде: «Гум! Гум!» – когда оглядывала двор и огород. На Джорджа, пожирателя тыкв, посмотрела, как на пустое место, прошла мимо к оставшимся на грядке огурцам. Опустилась на колени, сорвала один, начала есть. Старик в футболке, вещающей о власти седых, дошел до края огорода и остановился, словно робот, у которого иссякла запасенная в аккумуляторах энергия. Он был в миниатюрных очках с золотой оправой (очках для чтения, подумал Клай), и они поблескивали в свете раннего утра. По мнению Клая, выглядел старик так, словно когда-то был умным-умным, а теперь вот стал глупым-глупым.
53
Шиллинг, Курт – игрок бостонской бейсбольной профессиональной команды «Редсокс».
54
«Большая команда» – прозвище профессиональной команды «Нью-Йоркские янки», которая чаще других выигрывала чемпионат страны.