Мобильник (черновик перевода)

На этом отрезке Академической авеню мобилопсихи не просматривались, но в большинстве домов на крыльце перед дверью стояла обувь. В большинстве, но не во всех. Поток беженцев, похоже, иссякал. «Слишком рано об этом говорить», – предупредил он себя.

– Сэр? Клай? Что это? – спросил Джордан. Он указывал на середину Академической авеню, которая, естественно, оставалась шоссе 102, пусть в это и с трудом верилось в солнечный тихий день, когда тишину нарушало только пение птиц да шелест ветра в кронах деревьев. Джордан указывал на надпись, нанесенную на асфальт ярко-розовым мелком, но с такого расстояния Клай не мог разобрать слов. Покачал головой.

– Готов? – спросил он Тома.

– Само собой, – он старался взять небрежный тон, но на небритой шее быстро пульсировала жилка. – Ты – Бэтмен, я – «Чудо-мальчик».

Они пересекли улицу, с оружием в руках, Том – с пистолетом, Клай – с револьвером. Русский автомат Клай оставил Алисе, более или менее убежденный, что отдача свалит ее на землю, если она попытается пустить автомат в дело.

На асфальте розовела следующая надпись:

КАШВАК=НЕТ-ТЕЛ

– Тебе это что-нибудь говорит? – спросил Том.

Клай покачал головой. Во-первых, ничего не говорило, а во-вторых, на тот момент совершенно не волновало. Ему лишь хотелось уйти с середины Академической авеню, где он чувствовал себя таким же беззащитным, как муравей в миске с рисом. В голову пришла мысль, внезапно, но не в первый раз, что он продал бы душу, лишь бы знать, что его сын жив и невредим, и находится в таком месте, где люди не вкладывают оружие в руки детей, которые ловко управляются с видеоиграми. И вот это показалось ему странным. Он-то думал, что уже определился с приоритетами, что вынимал из личной колоды по одной карте, и вдруг появились такие мысли, каждая свеженькая и болезненная, как незаживающая, душевная рана.

«Уходи отсюда, Джонни. Здесь тебе делать нечего. Не твое место, не твое время».

Пустующие кабины грузовиков с пропановыми цистернами заперли на замок, но в этот день им сопутствовала удача. Ключи они нашли в офисе, под табличкой: «БУКСИРОВКА С ПОЛУНОЧИ ДО ШЕСТИ УТРА ЗАПРЕЩЕНА. НИКАКИХ ИСКЛЮЧЕНИЙ». С каждого кольца с ключами на цепочке свешивался брелок: миниатюрный баллон с пропаном. На полпути от двери к стене, на которой висели ключи, Том тронул Клая за плечо.

Два мобилопсиха шли по улице, бок о бок, но вразнобой, не синхронизируя движения рук и ног. Один ел из коробки «туинкис»,^[92] перемазав лицо в креме, крошках, глазури. Его спутница держала перед собой раскрытую книгу размером с кофейный столик. Клаю она напомнила хористку, которая раскрыла огромный псалтырь. Обложку украшала фотография колли, прыгающей в подвешенную на ремне шину. Тот факт, что женщина держала книгу вверх ногами, успокоил Клая. А еще больше успокоили пустые, ничего не выражающие лица (они шли вдвоем, а сие означало, что в середине дня стадное чувство, стягивающее их всех воедино, по-прежнему ослабевало).

Но наличие книги ему не понравилось.

Нет, наличие книги ему совершенно не понравилось.

Они прошли мимо облицованных плитняком колонн, и Клай видел Алису, Джордана и директора, выглядывающих из-за колонн, с широко раскрытыми глазами. Два безумца прошли по надписи, написанной розовым мелом (КАШВАК=НЕТ-ТЕЛ), и женщина потянулась к коробке с «туинкис», которую нес ее спутник. Мужчина отвел коробку в сторону, чтобы женщина до нее не добралась. Женщина отбросила книгу в сторону (на асфальт она шлепнулась обложной вверх, и Клай увидел, что книга называется «100 самых любимых собак в мире») и потянулась снова. Мужчина ударил ее по лицу достаточно сильно, чтобы грязные волосы подпрыгнули, а звук пощечины далеко разнесся в тишине дня. Все это время они не сбавляли шага. Женщина издала звук: «Ав!» Мужчина ответил (Клай вроде бы услышал: «И-ин»). Женщина вновь потянулась к коробке с «туинкис». Они как раз проходили мимо «СИТГО». На этот раз мужчина двинул ей по шее, небрежно, ладонью, а потом его рука нырнула в коробку за лакомством. Женщина остановилась. Посмотрела на него. И мгновением позже остановился мужчина. Он успел чуть продвинуться вперед, так что стоял практически спиной к ней.

И Клай почувствовал что-то в залитой солнечным светом недвижности офиса заправочной станции. «Нет, – подумал он, – не в офисе, во мне. Нехватку дыхания, как бывает, если ты очень быстро поднимаешься по лестничному пролету».

Том поднялся на цыпочки и шепнул ему в ухо: «Ты это чувствуешь?»

---

92 «Туинкис» – печенье с кремовой начинкой. Выпускается с 1930 г. по рецепту чикагского кондитера Джеймса Дьюара. Считается классической суррогатной пищей (junk food).