– Хорошо, – кивнул Том, – только ты должен стоять тихо. Выкажи уважение.
Джордан приложил палец к губам, показывая, что все понимает, и по рвущему сердце горю в глазах над поднятым пальцем Клай понял, что мальчик еще не лишился разума. Друга – да, но не разума.
Клай ждал, его интересовал выбор Тома. Он ожидал услышать что-нибудь из Фроста, может, даже из Шекспира (директор наверняка одобрил бы Шекспира, даже «Когда мы снова встретимся втроем»), а может, даже что-нибудь свое, из-под пера Тома Маккорта. Чего он никак не ожидал, так это размеренных строк молитвы, слетевшей с губ Тома.
– Не лишай нас своего милосердия, Господь; пусть твоя любовь и твоя истина всегда защищают нас. Ибо бесчисленные беды нас окружают; грехи наши сокрушают нас, и мы слепы. Грехов у нас больше, чем волос на голове, и наши сердца нас подвели. Пожалуйста, Боже, спаси нас; Господи, приди скорее, чтобы помочь нам.
Алиса держалась за свою кроссовку и плакала у изножия могилы. Стояла с поникшей головой. Всхлипывала часто и тихо.
Том продолжал, протянув руку над свежей могилой, ладонью вниз, с сжатыми пальцами.
– Пусть всех, кто жаждет взять наши жизни, как была взята эта, постигнет стыд и замешательство. Пусть тех, кто желает нашей погибели, ждет бесчестие. Пусть те, кто говорит нам: «Ага! Ага!» – придут в ужас от своего бесстыдства. Вот лежит мертвый, соль земли…
– Я так сожалею, директор! – дрожащим голосом вскричал Джордан. – Я так сожалею, это неправильно, сэр! Я так сожалею, что вы умерли… – его глаза закатились, и он упал на свежую могилу. Туман тут же распластал по нему жадные белые пальцы.
Клай поднял его, пощупал пульс на шее. Сильный и ровный.
– Просто лишился чувств. Что ты такое декламировал, Том?
Том покраснел, смутился.
– Довольно вольную адаптацию сорокового псалма. Давайте отнесем мальчика в дом.
– Нет, – возразил Клай. – Если он не очень длинный, дочитай до конца.
– Да, пожалуйста, – присоединилась к Клаю Алиса. – Дочитай. Он прекрасен. Прямо-таки бальзам на рану.
Том вновь повернулся лицом к могиле. Возможно, брал себя в руки, а может, вспоминал, откуда нужно продолжить: «Вот лежит мертвый, соль земли, а здесь стоим мы, живые, бедные, страждущие. Господи, подумай о нас. Ты – наше спасение и наша надежда. Господи, не мешкай. Аминь».
– Аминь, – хором повторили Клай и Алиса.
– Давайте отнесем мальчика в дом, – повторил Том. – Тут чертовски холодно.
– Тебя этому научили святые Ханны из Первой церкви Христа-искупителя Новой Англии?
– Да, – кивнул Том. – Я многие псалмы знаю наизусть, за это полагался дополнительный десерт. Еще меня научили просить милостыню на углах и за двадцать минут подсовывать листовки под дворники всех автомобилей на стоянке у универмага «Сирс» с проповедью «Миллион лет в аду» и «Ни одного глотка воды». Давайте уложим мальчика в постель. Готов спорить, завтра он будет спать до полудня, а проснется в куда лучшем состоянии.
– А что будет, если придет этот мужчина с порванной щекой и увидит, что мы еще здесь, хотя он велел нам уйти? – спросила Алиса.
Клай подумал, что это хороший вопрос, но не тот, над которым нужно долго размышлять. То ли Порватый даст им еще один день, то ли не даст. И когда Клай с Джорданом на руках вернулся в дом, он понял, что слишком устал, чтобы тревожиться из-за завтрашнего решения Порватого.
2
Где-то в четыре утра Алиса пожелала Клаю и Тому спокойной ночи и поплелась спать. Двое мужчин сидели на кухне, пили ледяной чай, много не разговаривали. Похоже, говорить было не о чем. Потом, где-то перед самым рассветом, до них долетел еще один из этих ужасных стонов, долетел издалека, с северо-востока, выкатившись из тумана. Стон этот завибрировал в воздухе, как крик призрака в старом фильме ужасов, потом начал таять, и тут же ему ответил куда более громкий стон, из Гейтена, куда Порватый увел свое новое, большое стадо.
Клай и Том вышли на парадное крыльцо, раскидывая барьер из оплавленных бумбоксов, чтобы добраться до лестницы. Ничего не смогли увидеть. Весь мир стал белым. Какое-то время постояли, потом вернулись в дом.
Ни стон смерти, ни ответ гейтенских мобилопсихов не разбудили ни Алису, ни Джордана. Том и Клай могли этому только порадоваться. Атлас дорог, мятый, с загнутыми углами, лежал на разделочном столике в кухне. Том пролистал его.
– Возможно, кричали в Хуксетте или Санкуке. Это большие города на северо-востоке… большие для Нью-Хэмпшира. Интересно, скольких они убили. И как они это сделали.