Фальшивые зеркала

Так… Чингиз, Падла, Пат, Маньяк, Маг…

Только Крейзи Тоссеру хватает терпения не искать меня первому.

Подношу пейджер к губам, включаю передачу на Маньяка.

– Шурка, я дошел. Все нормально. Передай всем, все уже хорошо, и… и дайте мне немного побыть одному.

Все, хватит. Включаю на пейджере режим «Не беспокоить!», прячу его в карман. И осматриваюсь.

Небольшой круглый зал, метров шести-семи в диаметре. Он занимает весь цоколь башни.

Стены изнутри такие же, из белого полированного камня. Кое-где на чистеньком паркетном полу разбросаны маленькие подушки… на полу, что ли, полагается сидеть… В центре зала – деревянная винтовая лестница, уходящая в круглое отверстие в потолке.

Все очень просто и строго. Камень и дерево. Да что ж они так возились с Храмом? Я сделал бы такой дизайн за сутки.

Подхожу к лестнице. Касаюсь перил, прохладного гладкого дерева. Поднимаюсь на ступеньку, оглядываюсь, будто хочу увидеть хоть что-нибудь необычное…

Ничего.

Что ж. Пойдем вверх.

Поднимаюсь на второй этаж башни.

Стены каменные. Одна дверь.

И фрески – фрески, спиралью тянущиеся вдоль лестницы…

Вот этого я бы не смог сделать за сутки. Вообще бы не сумел.

Первая фреска – серый, клубящийся туман. Лишь кое-где в нем проглядывают здания – маленькие, невзрачные, однообразные. И руки – руки, тянущиеся вверх из тумана, и лица – полуразмытые контуры лиц…

Шаг вверх. Следующая фреска.

Туман почти рассеялся. Здания растут, город ширится. Неуклюжие фигуры на улицах, машины…

Шаг.

Теперь в городе можно узнать Диптаун. Немыслимые небоскребы, пышные дворцы, террасы и каналы, сады и площади, пестрая толпа, всполохи реклам, расчертившие небо…

Шаг. Я перед дверью. Медлю секунду, но все-таки открываю ее.

И замираю на пороге.

Это очень похоже на парк Императора из последнего этапа «Лабиринта». Только нет давящего ощущения угрозы. Я почти уверен, что этот парк бесконечен, можно выйти в него – и блуждать годами. Тропинки будут стлаться под ногами, солнце светить с безоблачного неба, плескать рыба в озерах, петь на деревьях птицы. Иногда – будет идти дождь, иногда – налетать ветер… Нагибаюсь, срываю травинку… и чувствую легкий стыд.

Будто намалевал на скале масляными красками «Леня был тута…»

Тут хорошо. Тут очень хорошо.

Я бы добавил «как в детстве». Но в детстве тоже бывает по-всякому.

Закрываю дверь, ловя на лице непрошеную улыбку. Я сюда еще вернусь, мне бы только выбрать день…

Шаг – и следующая фреска.

Водоворот. И выныривающий человек, выгребающий одной рукой, а другой

– волочащий за собой чье-то безвольное тело.

Легендарный первый дайвер… настолько легендарный, что мы так и не узнали его имени. Есть очень серьезные основания полагать, что им был Тейлор, ходячая насмешка над английской пунктуальностью, человек, который не вел логов…

Наверное, потому он изображен со спины.

Шаг – и фреска.

А, это знаменитый взлом «Микрософта»! Если Антонио, которого все звали просто Проныра, не врет, он действительно увидел дыру в защите в виде расшатанного штакетника, которым прикрыли неприступную каменную стену… Ничего он там и не взял, если честно. Кроме автографа у Билла Гейтса.

Шаг. Фреска.

Да, Богомил, загадочный болгарин, про которого подлинно ничего и никому не было известно, и впрямь поставил свое дело на серьезную основу. Может быть, этот хак стал его последним хаком по очень печальным причинам. А может быть, он просто лег на дно, наплевав и на глубину, и на свои способности дайвера? Того, что он унес из банка, должно было хватить и ему, и детям его, и даже внукам.

Но чувство юмора у него было своеобразное… ну зачем иначе, скажите на милость, грабить швейцарский банк в костюме Вильгельма Телля?

Фреска.

Это кто-то из наших, из русских. Надо же, забыл имя… А саму историю со спасением заигравшегося в какую-то игру мальчишки – помню. Его родители уехали на неделю, не отключив перед этим сеть. Паренька вытащили через трое суток, полуживого…

Фреска…

Фреска…

Фреска…

Все мы здесь. Каждый по разу. Без разбора сил и известности, без деления поступков на плохие и хорошие. Ни убавить, ни прибавить, всякое случалось.

У каждого было что-то, ставшее его визитной карточкой.

Фрески и ступени.

Ступени и двери.

Я поднимаюсь этаж за этажом, рассматривая каждую картину, заглядывая в каждую дверь…

Конечно, зачем было делать Храм большим, когда существуют пространства в пространствах?