Всем сестрам по мозгам

– Остальные живут одни, а у тебя семья, – ответил Мануйлов, – муж и жена одна сатана, я думал, между вами секретов нет. Если ты не захочешь книжечку отдать, Леонида уломаю.

– Ошибся, значит, – подвела черту под разговором Жанна. – До завтра.

Стало тихо. Потом раздалось звяканье, бульканье. Затем до моего слуха донеслись тихий, неприятный смех, звук шагов, скрип, и наконец наступила тишина.

Я высунулась из-под скатерки, убедилась, что в столовой никого нет, а дверь на террасу закрыта, и пошла в свою спальню, не забыв прихватить с собой нож.

Глава 30

При виде меня Зина оживилась, замела хвостом по полу и начала облизываться. Я отрезала кусок яблока и протянула ей со словами:

– Думала, псы любят исключительно мясные изделия.

Собака-почтальон захрустела сочным фруктом. Тильда подошла к моей ноге и издала странный звук. Я протянула свинке ломтик, и презент был принят с восторгом. Зинаида, слопав свою порцию, опять уставилась на стол, где лежало яблоко.

– Ну уж нет, – улыбнулась я, – хорошего понемножку. Ступай домой! Передай привет Василию. А я пока посмотрю, что он мне прислал.

Дворняжка не шелохнулась. Я решила не обращать на наглую гостью внимания, хотела уже всунуть флэшку в ноутбук, но тут в дверь постучали. Я подошла к створке и распахнула ее.

– Дорогая, всегда следует спрашивать, кто там, – назидательно произнес Сергей Павлович. – Можно войти?

Я посторонилась.

– Конечно.

– О, да у тебя гости! – воскликнул Мануйлов.

Тут только я сообразила, что мне придется объяснить, каким образом в спальне очутилась дворняга, обернулась и увидела, что у стола сидит одна Тильда – Зинаида успела удрать через распахнутое окно. Лишний раз восхитившись сообразительностью собаки, я защебетала.

– Вот, хотела фильм на ноуте посмотреть, у меня закачано много комедий, но услышала сопение в коридоре, открыла дверь, и появилось это чудо. Такая прикольная! Ничего, что я ее яблоком угостила?

– Ах ты маленькая попрошайка, – ласково пожурил хозяин хрюшку. – Она обожает фрукты. Яблоки ей разрешены, груши тоже, а вот виноград нет, от него пучит. И бананы с цитрусовыми под запретом. От первых толстеют, от вторых развивается аллергия.

– Похоже, вы очень любите Тильду, – пробормотала я.

– Разве можно плохо относиться к животным? – ответил хозяин. – Они наши меньшие братья. Согласна?

– Угу, – кивнула я. – Интересно, можно ли объяснить это голодному тигру, если встретишься с ним на узкой дорожке? Хищник впечатлится тем, что он мой брат, или – ам, и проглотит меня? Хотя нет, я большая, таких по частям едят.

Мануйлов улыбнулся.

– У тебя есть чувство юмора, мне оно тоже присуще. Недавно я прочитал в одном солидном научном издании, что умение видеть в разных ситуациях смешные стороны передается по наследству, и получается, что все такие люди родственники.

– Здорово! – восхитилась я. – Значит, у меня много близких. Жаль только, что они об этом не знают. Я порой ощущаю одиночество, но винить в том некого, сама виновата, не завела семью.

– А как же Феликс Головин? – поинтересовался хозяин.

Я вздрогнула.

– Вы знаете? Но… как? Откуда?

– Дорогая, я уже говорил, что прежде чем пригласить в дом кандидатов на наследство, изучил их биографии, – ответил Сергей Павлович.

– Мы не афишируем свои отношения, – пробормотала я, – у Феликса есть жена Нина и дети.

– Приемные, – уточнил Мануйлов.

– Он их любит, как родных, – вздохнула я. – И мне совершенно не хочется уводить его из семьи.

– Знаю, дорогая, – с сочувствием произнес фокусник. – Ты замечательная девочка, достойная своего отца и мамы. И тебе Господь должен послать счастье.

– У меня оно уже есть! – с жаром воскликнула я.

– Это Головин-то счастье? – скривился Сергей Павлович.

– Мы любим друг друга, – гордо произнесла я.

– Странное чувство любовь, – мрачно заметил собеседник. – Никакой радости в нем нет, сплошные терзания. Ладно, открою тебе тайну: когда-то мой верный Карл потерял голову от Зои.

– У него был роман с моей мамой? – ахнула я.

Мануйлов сел в кресло.

– Да. Думаю, хватит скрывать правду, прошло очень много лет, ты давно взрослая, ни Зои, ни Андрея, светлая им память, давно на свете нет. Но я-то жив, и сейчас уже можно сказать: Таня, ты родная дочь Карла. Зоя родила девочку…

Мануйлов продолжал излагать «правду», я старательно изображала ошеломление, испуг, растерянность… В конце концов Сергей Павлович подобрался к основной теме.