Цикл оборотня

Угасающий свет дня и сгустившиеся тени наконец заставили его вспомнить о времени.

Над деревьями встала полная луна. Впервые в этом году наступило полнолуние в теплую погоду, поэтому свет луны уже не ослепительно белый, он приобрел более теплый, оранжевый оттенок. Но Брейди этого не замечает. Он думает сейчас только о том, что слишком задержался, отец, возможно, задаст ему перцу… а кроме того, уже темнеет.

В школе Брейди посмеивался, когда его одноклассники рассказывали леденящие душу истории об оборотне, который, как говорили, месяц назад убил бродягу, еще за месяц до этого — Стеллу Рэндольф и три месяца назад — Арни Веструма. Но теперь мальчику не до смеха. Когда луна окрашивает апрельские сумерки в багрово-красный цвет, все эти истории начинают казаться ему реальными…

Стараясь двигаться быстрее, Брейди наматывает бечевку на катушку, спуская на землю своего грифа, налитые кровью глаза которого смотрят вниз. Мальчик слишком спешит, змей теряет ветер и падает где-то за эстрадой.

Брейди идет туда, на ходу сматывая бечевку и нервно оглядываясь через плечо. Внезапно веревка в его руках начинает ходить из стороны в сторону. Это напоминает Брейди о том, как он ловил большую рыбу в Таркерз-стрим. Нахмурившись, он смотрит на бечевку, а она внезапно провисает.

Темнота вдруг наполняется рычанием, и Брейди Кинкейд отчаянно кричит. Вот теперь он верит — да, верит! — но уже слишком поздно. Его крики заглушает рев, переходящий в пронзительный вой.

Волк бежит к мальчику, мчится на двух ногах, его косматая шкура озаряется оранжевым блеском луны, глаза светятся, как две зеленые лампочки. В одной его лапе — лапе с человеческими пальцами и когтями вместо ногтей — зажат трепещущий воздушный змей.

Брейди поворачивается, чтобы убежать, но его обхватывают сильные худые руки. Он чувствует запах крови и корицы…

На следующий день мальчика находят около мемориала, возведенного в честь участников войны, — без головы, с вырванными внутренностями. В окоченевшей руке зажат воздушный змей.

Змей дрожит, как будто рвется в небо. Члены поисковой группы в ужасе отворачиваются, их тошнит. Уже поднялся ветер. Воздушный змей по-прежнему рвется в небо, как будто знает, что сегодня благоприятная погода для полетов.

МАЙ

В ночь перед Днем возвращения домой преподобному Лестеру Лоу приснился ужасный сон, от которого он проснулся весь в поту. Выглянув на улицу, священник смотрит на стоящую через дорогу церковь. Сквозь узкие окна спальни все еще льются серебристые лучи лунного света, и на миг преподобному кажется, что сейчас он увидит оборотня, о котором уже давно шептались старые чудаки. Тогда он закрывает глаза и молит Бога простить его за нечистые помыслы.

— Во имя Иисуса, аминь! — произносит священник в конце молитвы. Именно так мать учила его в детстве.

Да, но сон…

Во сне завтра уже наступило, и Лоу читал проповедь по случаю Дня возвращения домой. В День возвращения домой (только старейшие из старых чудаков все еще называли его Днем старого дома) церковь всегда бывает заполнена. В отличие от других воскресений, когда скамейки бывают или полупустыми, или совершенно пустыми, в День возвращения здесь яблоку негде упасть.

Во сне преподобный проповедовал слово Божье с такой неистовой страстью, какую редко проявлял в действительности (у него была склонность бубнить и говорить монотонно — возможно, именно поэтому в последние десять лет число прихожан в церкви Милосердия Господня значительно сократилось). Но в это утро устами Лестера, казалось, говорил сам Господь Бог. Преподобный понимал, что сейчас произносит лучшую в своей жизни проповедь, тема которой — «ЗВЕРЬ БРОДИТ СРЕДИ НАС». Снова и снова Лестер бил в одну точку, не замечая, что голос его порой возвышается до крика, а речь изобилует почти поэтическими образами.

«Зверь, — говорил преподобный, — присутствует повсюду. Сатана может оказаться везде. Он может быть на танцах в школе. Может покупать блок „Мальборо“ или газовую зажигалку фирмы „Бик“ в фактории. Может стоять перед аптекой Брайтона, жевать гамбургер и дожидаться автобуса из Бангора, который отправляется в четыре сорок. Зверь может сидеть рядом с вами на концерте или есть пирог в забегаловке на Равной улице. Зверь, — говорил преподобный, и голос его падал до дрожащего шепота. — вокруг нас».

Слушатели смотрели на него как зачарованные.