Пышка с характером

– Ты вот что… иди в спальню, я сейчас приду. – Виктор попытался обольстительно улыбнуться и подмигнуть. Небритое спившееся лицо скукожилось, сложившись в уродливый шарж.

Марусю замутило.

– Пшел вон, – процедила она сквозь зубы.

– Вот ты как, а я хотел тебе сюрприз сделать, – обиженно протянул Виктор.

– Сюрприз у тебя сильно бэ-у.

– Не понял…

– Я говорю, сюрприз, долго бывший в употреблении, мне без надобности.

Виктор озадаченно притих. Подобного развития событий он не предполагал. Отказ в грубой форме. Куда мир катится? Но высказать свою точку зрения он не успел. Маруся, внимательно взглянув на него исподлобья, спокойно произнесла:

– Думаю, нам пора расстаться. Так что бери свои вещички и выматывайся с моей жилплощади. Заявление на развод я сама подам, от тебя потребуется только согласие.

Глаза супруга в отставке медленно округлились. Он дернул кадыком и застыл, переваривая услышанное.

– Я тебя не тороплю, пара дней у тебя есть: подыщи жилье, собери вещи – и адье!

Моргнув пару раз и усвоив суть, Виктор недобро прищурился. Странно, но проспиртованный мозг вдруг заработал без сбоев.

– Если тебе охота, сама и выматывайся. Больно умная нашлась, с жилплощади меня гонишь? А это моя квартира!

Эта мысль была плотно утрамбована в его голову Ниной, с которой Виктор по инерции продолжал встречаться за неимением другого варианта. Именно Нина на его пьяные откровения о скором разводе отреагировала с неожиданной заботой и разъяснила богатый спектр возможностей. Пошевелив проспиртованными извилинами, он вдруг с благодарностью вспомнил, что именно она надоумила его прописаться в Марусину квартиру. Зачем ей это надо, Виктор не знал, но ему такое положение вещей было на руку. Что ни говори, а приятно, когда кто-то заботится и о твоих интересах!

У Маруси пропал дар речи. Она похватала ртом воздух.

– Ты что? Это квартира моей бабушки! При чем тут ты?!

– А я тут прописан, – гордо вскинув голову, доложил Виктор. – Сама же меня прописала, забыла?

– Ну, так выпишись, – неуверенно сказала Маруся.

Эту сторону вопроса она как-то упустила. Схема развода казалась ей предельно ясной: подать заявление и развестись. Куда выедет брошенный муж, Маруся не задумывалась, начисто забыв о давнишнем предостережении Ларисы, и уж совсем не рассматривала вариант, что он вообще откажется выезжать.

– Разбежался!

– Тогда я тебя выпишу!

– На каком основании, интересно?

– На основании развода. – Голос у Маруси дрожал, ситуация выходила из-под контроля.

Такого просто не может быть. Неужели с этим уродом развестись нельзя? Должен же быть какой-то выход! Выход был, о чем Виктор не преминул сообщить, злобно ухмыляясь:

– Если б у нас всех на основании развода с жилплощади выписывали, полстраны бомжами бы жило! Хочешь разводиться, давай квартиру разменивать!

– Разменивать? – не поверила своим ушам Маруся. – Бабушкину квартиру разменивать?

– Ничего я про бабушек не знаю, я тут прописан, – отрезал Виктор и гордо удалился, клокоча от злости.

Больше всего на данный момент его волновала проблема местного масштаба: опохмелиться пивком так и не удалось. Глобальная катастрофа с разводом и дележкой жилплощади казалась глупой блажью скандальной бабы. А даже если это и произойдет, ничего страшного – будет возможность выбрать нормальных соседей, без сопливого, вечно орущего ребенка. Вообще, это еще доказать надо, что мальчишка от него. Может, нагуляла! Утешив ворохнувшуюся совесть этой незатейливой мыслишкой, Виктор вернулся в комнату. В конце концов, опохмелиться можно и по дороге на работу.

Глава 22

– Как я маме скажу? – подвывала красноносая Маруся, тараща на Дину опухшие щелочки глаз. – Что я наделала-ааа…

– М-да, говорить тебе, что ты дура, уже поздно, да и бессмысленно, сама небось понимаешь. – Дина пыталась скрыть растерянность. – Тоже мне, Зоя Космодемьянская! Почему ты со мной не посоветовалась, умница? Детский сад! Когда ты повзрослеешь?

– Уже повзрослела, – всхлипнула Маруся. – Только ничего не изменить теперь, придется квартиру разменивать. – И она вновь залилась горькими слезами, периодически оглашая воздух сочными эпитетами в свой адрес.

– Не реви! – досадливо прикрикнула на нее Дина. – Это неконструктивно. От сырости только плесень заводится, а нам нужен план. Вытри нос, и давай думать.

– Не могу я думать. Я идиотка. Клиническая. Что я натворила-а-аа! Максик! Ты теперь без крыши над головой останешься, – прогудела Маруся, покаянно глядя на стену, за которой сладко спал «бездомный» сын.