Пышка с характером

Глава 36

Целый год Маруся безуспешно пыталась наладить личную жизнь. Кавалеры, услужливо подгоняемые Диной, мамой и мамиными подружками, с аппетитом ели восхитительные кулебяки, пироги, заливное и прочие кулинарные изыски, созданные ее руками, а затем бесследно пропадали с горизонта.

Маруся получила диплом и пошла работать в школу. Максимку пристроили в ясли. Жизнь тянулась, как старая разлохмаченная веревка за сбежавшей коровой. Маруся плыла по течению, отчаявшись изменить что-либо в своей судьбе. Она заедала свое горькое одиночество, поглощая исключительно калорийную пищу. Плитки шоколада и сдобное печенье не сделали жизнь слаще, зато вернулись потерянные килограммы.

В юности работа учителем представлялась ей иначе. Когда Маруся появилась в кабинете директора с дипломом и направлением из института, никто ей особо не обрадовался. Коллектив сплошь состоял из склочных теток климактерического и постклимактерического возраста, этакая клумба увядших цветов. Украшали этот гербарий директор и физрук. Директор был стар и лыс, а физрук жил в состоянии похмельного синдрома. В общем, здесь ловить было нечего. Несмотря на это, дружный дамский отряд во главе с завучем с первого дня люто невзлюбил Марусю. Жалкие крохи мужского внимания, изредка перепадавшие теткам, теперь доставались только Марусе. Физрук откровенно заигрывал с ней при любом удобном случае, а старенький директор отводил глаза и краснел, как мальчик. На работу Маруся ходила с тяжелым сердцем. Детям ее физика была откровенно не нужна. А ей не нужны были их знания. Она поняла, что профессия педагога ей противопоказана. Но другого диплома у нее не было.

Через пару лет, в самом конце ноября, Маруся стояла на остановке возле школы и мучительно соображала, что приготовить на ужин. От ее решения зависел маршрут: либо купить все рядом с домом, либо поехать в универсам и затариться там. К остановке подъезжал автобус. Разглядев номер, Маруся поняла, что универсам отменяется. Сейчас она сядет и доедет до самого дома. Народ заволновался и подтянулся к тротуару. Автобус буквально лопался от обилия затолканных в него пассажиров. Марусе повезло: двери открылись прямо перед ней, и скрипящий от напряжения «Икарус» выплюнул бабульку с ребенком. Вернее, сначала из плотно сжатых тел, перегораживающих вход, вывинтилась круглая старушонка в сбившемся набок платке. Она с обезьяньей ловкостью развернулась, удержавшись на подножке, и заверещала:

– Дитятко, кровиночка! А-а-а! Не закрывайте! Ребенок, ребенок!

Спины зашевелились. Как в сказке про репку, бабка что-то тянула-тянула, вытянуть не могла. Наконец на тротуар вылетел мальчишка лет десяти, красный, взъерошенный. Он тоненько злобно прокричал что-то, обернувшись к пассажирам, и нахально пнул подножку.

Маруся, знакомая с законами физики, сразу сообразила, что, если кто-то вышел, значит, кто-то может и войти. Приободренная этой умной мыслью, она уцепилась за дверь и начала подтягиваться.

– Женщина, с ума сошла! – немедленно завопили стоявшие на подножке люди. – Некуда, не лезьте!

– Всем ехать хочется, – напряженно сопя, давила на них Маруся.

В глубине кто-то взвизгнул.

– Давайте, давайте, девушка! – внезапно раздался сзади обнадеживающий бас.

К Марусе кто-то прилип, распластавшись по спине. Ощутив поддержку, она удвоила усилия. Сзади с натугой хлопнула дверь.

– Ну вот! – радостно констатировал бас. – А кто говорил, что мест нет!

Обладатель голоса буквально размазался по спине Маруси, как масло по бутерброду.

– Так! – гаркнули сверху. – На следующей выходите?

– Нет, – грустно ответил бас из-за ее плеча. – Никто не выходит. Двери теперь не откроются. А мне почти до кольца ехать, так что морального стимула у меня нет.

– Щас я тебя в глаз как простимулирую, – с угрозой произнес желающий выйти пассажир.

– Вы не дотянетесь, – порадовал его бас. – Да и места для нормального замаха нет.

Маруся забеспокоилась. Стать буфером между драчунами не хотелось.

– Мы попробуем что-нибудь сделать, – успокоила она «верхнего» спорщика.

– Двери можно выломать, например, – радостно посоветовал кто-то из глубины салона.

– Можно выйти через люк…

– В полу, – опять встрял в дискуссию бас.

Народ начал веселиться.

Обладатель баса вел себя скромно, шевелиться не пытался, в сумку и под юбку не лез. Он молча стоял сзади, замерев и пригревшись на уютной Марусиной спине. Двери так и не открылись, поскольку стимул у стоявших на нижней ступеньке отсутствовал. Пассажир, желавший покинуть гостеприимное нутро автобуса, проклиная правительство, государство и невоспитанных граждан, стал продираться к другому выходу.