Ричард Длинные Руки — вице-принц

Задержав дыхание, я торопливо опустил на его грудь обе ладони и сразу ощутил холод смерти.

Он смотрел на меня в упор, жизнь вытекает вместе с остатками крови из ран, но он нашел в себе силы шепнуть:

— Сэр… Ричард…

— Лежи-лежи, — велел я. — Не мешай, я и так весь помешанный.

Его веки дрогнули, начали закрываться, но он переборол себя и прошептал еще тише:

— Не… пытайтесь… ваша сила паладина не поможет… Вы же видите, кто я…

Я огрызнулся:

— А что я должен увидеть особенное? К тому же все созданы Всевышним… Даже Сатана. А демоны… подумаешь. Он вас создавал вместе с мухами. Лежи тихо.

Я чувствовал, ничего не происходит, Зигфрид умирает, лицо покрылось смертной пеленой, губы уже синие, а глаза начали закатываться.

— Да будет воля Твоя, — сказал я с яростью и гневом, — да будет справедливость Твоя и суд Твой праведный! Да будет Твое милосердие для всех, а не только тем, кому раздают от Твоего имени служители Твои!.. Они в самом деле Твои?

Ладони все так же чувствуют холод, я стиснул челюсти и взмолился молча, разве поступивший праведно демон не достойнее человечка, жизнь прожившего недостойно и в грехах, всю жизнь воровавшего, распутничавшего, ничего в жизни не сделавшего хорошего?

Перед глазами на кратчайший миг вспыхнул свет, словно я получил ответ на мысленный зов. Ладони начали разогреваться, жар потек в тело монстра.

Некоторое время чудовище оставалось неподвижным, затем веки дрогнули и приподнялись. На меня взглянули в великом удивлении уже знакомые глаза, удивительно синие на коричневом от солнца лице. Тело начало медленно меняться, пошла трансформация, исчез металлический блеск, кожа стала белой, не тронутой жарким солнцем, а под ней вздулись вполне человеческие мышцы.

Он с трудом облизал губы, пересохшие и потрескавшиеся от внутреннего страшного жара.

— Сэр Ричард?

Голос прозвучал без хрипа и ноток рева, прежний голос Зигфрида.

— Полежи чуть, — посоветовал я и отнял ладони, что за это время едва не превратились в ледышки, — оклемайся, я скоро вернусь…

В дверной проем я вылетел почти как и Личфильд, но удержался, ударившись впереди о близкую стену, и понесся вниз, прыгая через три ступени.

Глава 4

Дверь в мои покои распахнута, я замер еще в коридоре, увидев, как разъяренная Квиллиона держит в руке кинжал острием в сторону Личфильда, а тот стоит в двух шагах и смотрит на нее в диком изумлении.

— Что?.. — услышал я его потрясенный голос. — Квиллиона?.. Где твоя извечная трусость?.. Не-е-ет, ты не сможешь меня убить… ты можешь солгать, как все женщины, юлить и хитрить, но… убить? Не-ет… на такое у тебя рука не поднимется, я слишком хорошо тебя знаю…

Она некоторое время держала кинжал острием вперед, затем медленно опустила.

— Ты прав, сволочь, — прошептала она. — Рука не поднимается на такую мразь…

Он приблизился к ней медленно, глаза насмешливые, а на губах ироническая улыбка.

Квиллиона с силой двинула рукой вперед. Острие узкого лезвия с треском вошло через тонкую ткань халата в правый бок мага и погрузилось по самую рукоять.

Он дернулся, лицо перекосила агония. Глаза стали неверящими, я услышал хриплый шепот:

— Как… ты… почему…

— У меня другой учитель, — сообщила она с достоинством.

И, выдернув лезвие, с отвращением вытерла кровь о его щеки. Он, все еще не отрывая от нее изумленного взора, опустился на колени. Видно было, что старается удержаться, но его завалило набок.

Я вбежал в комнату, Квиллиона сунула кинжал в ножны, но руки, как я заметил, крупно дрожат.

— Господи, — вскрикнул я. — Ты просто чудо! Как ты решилась, да ты просто сам не знаю…

Она ответила подрагивающим голосом:

— Сама бы никогда не поверила… Но общение с вами сказывается, ваше высочество!

— Еще не вечер, — пообещал я. — Побудь здесь, мне нужно вернуться. И не дай ему залечиться!.. Ты смотри, у него кровь красная, как у людей…

— Ваше высочество?

— У предателей, — объяснил я, — сердца черные, как уголь, а кровь зеленая… Ну, если верить высокой поэзии.

Она не успела ответить, все еще не отрывая взгляд потрясенных глаз от распростертого у ее ног Личфильда, а я бегом взбежал в комнату колдуна, где Зигфрид все еще распростерт на полу, но при звуке моих шагов он начал подниматься, однако я велел жестом замереть.