Кардонийская рулетка

— Мы говорили о симптомах, — напомнил я.

— Тот Мерса… Энди, кажется… Так вот, тот Мерса имел со мной разговор на открытой палубе, но, видимо, не передал его тебе, — невозмутимо продолжил медикус и с законной гордостью сообщил: — Видишь ли, месе карабудино, помимо того, что я лечу ваши прыщи, я занимаюсь серьезным делом — медициной и даже написал несколько книг.

— Рад за тебя, — не очень вежливо бросил я. — О каких симптомах ты говорил?

— У тебя руки дрожат.

— Слишком тугая повязка.

Хасина ослабил бинт.

— Так лучше?

— Да.

— Я автор монографии „Некоторые особенности минеральных ядов“ и брошюры для специалистов „Принципы целенаправленных отравлений в походных условиях“. За эти труды я удостоен звания доктора токсикологии Мерленсонского медицинского университета…

— Это был яд?!

Проклятая конфетка!!

— Гвини патэго, зачем ты такой громкий? — поморщился медикус.

— Яд?!!

— Какая теперь разница?

— Почему он лежал на столе?!

— Потому что никто не берет с моего стола „конфетки“, месе карабудино.

И вот на этот раз фраза прозвучала совсем не кротко. Я пропустил хлесткий, четко выверенный удар.

„Безобидный яйцеголовый?! Как бы не так!“

Внутри стало холодно-холодно, однако голова, как ни странно, работала:

— Мне нужен антидот.

— Давай дождемся симптомов, — мягко предложил Хасина.

— Альваро!

Медикус деловито посмотрел на часы и взялся за карандаш:

— Потоотделение? Сухость во рту?

— Да!

— А не должны были…

— Альваро!

Еще меня тошнило, а внутри, как я только что упомянул, было холодно-холодно. И кончики пальцев стали холодными как лед. А еще меня била дрожь.

— Сними штаны и вставь себе градусник.

— Мне нужен антидот!

Отчаянный вопль изрядно позабавил инопланетянина. Медикус откинулся на спинку кресла и нравоучительно произнес:

— Проблема в том, месе карабудино, что я не совсем хорошо помню, какой именно яд завалялся на моем столе, а неправильный антидот может тебя убить. Ты ощущаешь неприятную прохладу вот здесь, в животе?

Он приложил руку к своему пузу.

— Альваро!!!»

Из дневника Оливера А. Мерсы, alh. d.

— Теперь — вертикально вниз, — распорядился Помпилио, удобнее устраиваясь в инвалидном кресле. Кофе, чашку с которым адиген держал в правой руке, давно остыл — все внимание дер Даген Тура было приковано к новинке. — Резко — аэропланы атакуют!

Пулеметчик послушно заработал ногами — управление хитроумным «гнездом» осуществлялось с помощью педалей — и быстро развернул «Гаттас» в указанном направлении. Тело стрелка притягивали к креслу широкие ремни, и это позволяло ему спокойно перемещаться следом. Теперь шесть стволов оружия смотрели, как того и требовал адиген, вертикально вниз, а пулеметчик то ли лежал, то ли висел сверху.

— Аэропланы с востока!

Движение ногами, лязг, скрип, и «Гаттас» развернулся.

— Достаточно. — Помпилио удивленно посмотрел на чашку, передал ее Валентину и резюмировал: — Я доволен.

Ушерцы неуверенно улыбнулись.

Три бригады из холдинга «Дагомаро» работали ночь напролет: разбирали старые пулеметные установки, готовили место — расширяли проемы, добавляли несущие конструкции, после чего крепили новые турели. Задач было много, так что успели ушерцы тютелька в тютельку — закончили в восемь двадцать четыре. А в восемь тридцать одну Валентин подкатил к «гнезду» кресло с Помпилио. За ними двигались Дорофеев — он бодрствовал уже четыре часа; зевающий Бедокур, который всю ночь командовал ушерцами; печально кашляющий Бабарский и остальные офицеры, пожелавшие осмотреть новую игрушку Помпилио.

— Вторая установка готова?

— Так точно.

— Базза, проверьте ее без меня.

— Да, мессер, — кивнул Дорофеев.

— Вам все еще не нравятся наши новые пулеметы?

— Много электричества и механики, — вздохнул капитан. — Чем сложнее устройство, тем проще ему сломаться.

— Зато «Гаттас» отдает много пуль.

— Пожалуй.

— Тем не менее мы говорим о новом оружии, — прошелестел Валентин.