Кардонийская рулетка

Рассказ о том, как четырнадцатилетний подросток хладнокровно добил беспомощного человека, поверг Киру в шок, и она попыталась отыскать хоть что-то положительное, способное обелить адигена:

— То есть вы защищались?

— А той же ночью перешли в наступление, — честно ответил дер Даген Тур. — Наемники убили трех наших слуг, и мы с братьями отправились мстить.

— Жестоко?

— Без пощады.

К этой фразе Помпилио не добавил подробностей, но тон короткого ответа сказал Кире, что так даже лучше.

Почти минуту в кабине царствовал рокот моторов, а затем раздался вопрос:

— Зачем ты рассказал об этом?

Девушка повернула голову, столкнулась взглядом с адигеном, и еще несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза.

— Я хотел предупредить, что нас, мужчин, кровь только марает, мы к ней привычные. А вас она топит с головой. — Дер Даген Тур вздохнул. — Тебе нельзя в эту грязь, Кира, не нужно тебе. Для войны Создатель придумал мужчин.

* * *

Злодей оказался классическим: длинные черные волосы, длинная черная борода, два патронташа крест-накрест через грудь и два револьвера в кобурах — обозначая стрельбу, они выдавали пышные облака «порохового» дыма. Злодей умело корчил рожи, демонстрируя темные стороны души, а его короткие реплики являлись образцом вопиющей грубости. Злодей в «Пленнице Южной пустыни» удался на славу, но героем фильмы был не он и даже не противостоящий ему юноша, а очаровательнейшая Аделаида Крабо — анданийская звезда синемы. Почти всю фильму белокурая красотка провела в наилегчайшем — и это самое деликатное из всех возможных определение — платье, которое в некоторых моментах не то что не скрывало, а с редкостным бесстыдством подчеркивало прелестные формы актрисы. В такие моменты зал шумно вздыхал, а тапер лупил по клавишам рояля с утроенной энергией. Но талант Аделаиды заключался не только в умении продемонстрировать красоту: природное обаяние вкупе с правильно выбираемыми сценариями заставляло сопереживать героиням Крабо и женскую половину публики, что гарантировало успех любой фильме с участием Аделаиды.

«Отважный герой бесстрашно бросается в пещеру, где томится похищенная красавица!»

Финальная схватка получилась живенькой: герой рубился на саблях, едва не погиб, но освободившаяся от кандалов Аделаида подставила злодею стройную ножку, и отважный спаситель одержал победу. Затем последовал целомудренный поцелуй на фоне заката — лапать красотку дозволялось исключительно злодею — и украшенная вензелями надпись: «Конец».

— Очень хорошая фильма! — подытожил Шо, когда они с Лайераком вышли из прокуренного зала.

Сапожнику нравились непритязательные истории синемы: картинные злодеи, красивые женщины и спасающие их рыцари без страха и упрека. Приключавшаяся на экране жизнь — ненастоящая, но забавная — погружала Сапожника в мечты, заставляла видеть себя в роли «отважного героя», отвлекая от черно-белой реальности не хуже бедовки.

— Энергично сделано, и Аделаида по-прежнему прекрасна.

— А помнишь первую фильму? — неожиданно спросил Отто. — Вот уж энергично так энергично.

И рассмеялся, удивляясь неожиданному приступу сентиментальности.

— Я тогда чуть не обделался, — признался Шо. — До сих пор мурашки по коже.

— Мне тоже было не по себе.

Пятнадцать лет назад Лайераку повезло оказаться на одном из первых показов знаменитого «Бронетяга» братьев Спич — первой в истории Герметикона фильмы, которую показывали широкой публике. Точнее, тогда это была еще не фильма, а минутный аттракцион, во время которого зрители переживали медленное, но неотвратимое приближение тяжелого бронетяга — пушечный ствол выразительно опущен, курсовой «Шурхакен» рыщет в поисках цели, огромные траки важно обещают раздавить, вмять в пол, превратить в кровавую лужицу… Выдерживали испытание, естественно, не все, но аттракцион процветал: одни зрители возвращались, чтобы вновь пережить незабываемые ощущения, другие — чтобы попытаться усидеть в кресле.

— Почему ты вспомнил о «Бронетяге»? — поинтересовался Шо. — Выставкой навеяло?

— Подумал, что синема здорово изменилась за эти годы. «Бронетяг» длился минуту, а мы платили за просмотр больше, чем за получасовую фильму сегодня.

— Все меняется.

— Какое тонкое замечание.

— Не издевайся.

— И в мыслях не было.