Кардонийская рулетка

— Этель Кажани!

— Состоятся ли переговоры?!

Получить традиционную увольнительную в первый же день на Кардонии у офицеров «Амуша» не получилось: цеппель прибыл в Унигарт слишком поздно, ехать в город не имело смысла, и команда завалилась спать, с наслаждением предвкушая замечательное завтра — весь день целиком и каждый его час в отдельности. День в новом, еще неизведанном порту. Самые нетерпеливые предлагали мчаться в Унигарт как можно раньше, дабы с пользой потратить каждую секунду увольнительной, но цепари опытные, во многих мирах побывавшие, прекрасно понимали, что торопиться не следует: настоящая жизнь любого сферопорта разгорается ближе к вечеру, а потому ведомые Хасиной офицеры оказались в центре Унигарта лишь к трем пополудни и теперь озирались на огромной, выходящей к океану площади, пытаясь сообразить, что делать дальше.

— Купите газету, добрый синьор! Последние новости…

— Да чихать я хотел на ваши новости, — поморщился Хасина.

— А на что вам не чихать, добрый синьор? — тут же осведомился мальчишка.

— На то, где можно пообедать, — машинально ответил медикус.

— Могу посоветовать…

— Гвини патэго, — вздохнул Альваро, — я что, похож на человека, которому нужен совет?

— Вообще-то, да, — хихикнул газетчик.

— Но не от тебя.

— Откуда вы знаете, добрый синьор?

— Проваливай. — Мальчишка понятливо растворился в толпе, а медикус повернулся к друзьям. — Ну и где здесь обедают, месе карабудино?

— И что здесь можно есть? — добавил Бедокур. — На некоторых планетах пищу готовят так, что лучше оставаться голодным. Никакого понимания о ритуалах умерщвления животных и правилах приготовления еды.

— И сколько э-э… за это надо платить? — не остался в стороне Мерса.

Количество заведений на площади и прилегающей набережной зашкаливало за все разумные пределы. Столики на улице, столики в залах, официанты, зазывалы, запахи… Пахло свежим хлебом, специями и кофе. И еще — жареными орехами, или брюбнерами. И морем, разумеется, пахло — солоноватый привкус Банира служил Унигарту главной приправой.

— Ну и в целом надо внятно понять, что и как тут устроено? — поднапрягшись, подвел итог Квадрига. — Чтобы лишнее время не тратить, ипать-копошить.

Вопросы прозвучали, а вот с ответами вышла заминка. Несколько секунд офицеры пристально смотрели друг на друга, выжидая, кто начнет говорить первым, но лишь, по меткому выражению Галилея, зря время потратили, ипать-копошить.

— Гм…

— Н-да…

— Флукадрук…

— На Кардонии есть э-э… лингийский консул? — грустно осведомился Мерса.

— Должен быть, — неуверенно отозвался Бедокур. — Наверное.

— Только в твоем воображении, цепарь, — усмехнулся Галилей, неспешно вминая в трубку подозрительную, но не запрещенную на Кардонии траву.

— Зачем нам консул, которого к тому же может не быть? — удивился Хасина. — У нас есть ИХ, месе карабудино, он все знает.

И все уставились на помрачневшего Бабарского.

Отправляясь в большой цивилизованный город, офицеры «Амуша» позаботились о внешнем виде. В меру своего понимания прекрасного, разумеется, позаботились. Бахорец Мерса выбрал элегантный клетчатый костюм спортивного покроя, тончайшая шерсть которого свидетельствовала о кредитоспособности владельца не хуже дорогих часов и золотых украшений. Рослый Хасина предпочел удлиненный энвильский сюртук с вышивкой на груди и спине — некоторая старомодность стиля придавала медикусу внушительный вид, несмотря на комичную форму головы. Чира Бедокур облачился в чистую красную сорочку и повесил на шею три дополнительных амулета от неизвестных напастей, Галилей Квадрига повязал розовый шарфик, и только суперкарго отправился в увольнительную в своем обычном черном костюме (галстук-шнурок прилагается) и с большой наплечной сумкой.

— Да, — подтвердил шифбетрибсмейстер, свысока разглядывая низенького ИХ. — Он у нас есть.

— А вы есть у меня, — тут же отозвался суперкарго. — Только я не знаю, для чего?

— Хватит язвить, месе карабудино, — решительно произнес Хасина.

— Язва еще не дала о себе знать, но я жду приступа с минуты на минуту, — сварливо ответил ИХ. — А от моря тянет простудой, можно его выключить?

— Это океан.

— И чахотка.

— От моря не бывает чахотки.

— Ты сам сказал, что это океан.

— Бардигадиго! — прорычал медикус. — У тебя есть что сказать по делу?