В романе Д. Кренц широко показана жизнь высшего делового мира Нью-Йорка,...
— Ловко, — растерянно протянул молодой посланник. — Я об этом не подумал.
Интриги никогда не являлись коньком Фредерика, но у него было имя и связи. А у его молодой жены — энергия, целеустремленность и ум. И Лилиан была полна решимости добиться на Кардонии громкой победы.
— Я хочу сказать, что присутствие Помпилио не должно тебя смущать. — Лилиан посмотрела мужу в глаза. — У тебя нет никаких оснований для беспокойства.
Фредерик склонился и поцеловал молодой женщине руку.
— Ты никогда не давала мне повода для сомнений, моя любовь. Никогда…
— Вям!
Дорофеев, как раз подносящий ко рту кусочек груши, вздрогнул от неожиданности и обернулся.
— Вям!
— Эбни вас напугал? Извините.
Псина покоилась на сгибе локтя высокого темноволосого мужчины, одетого в серый костюм только-только входящего в моду покроя «принц», — дурацкого, по мнению Баззы, покроя, мешковатого, но на мужчине, тем не менее, костюм сидел идеально.
— Вям!
Собачка смотрела на капитана с неодобрением, словно сама имела виды на грушу. Мужчина же, напротив, улыбался во все тридцать два зуба и явно ожидал продолжения разговора.
— Саптер? — светски осведомился Дорофеев, продолжая держать кусочек фрукта в руке.
— Совершенно верно, — подтвердил мужчина, и пыхнул сигарой.
— Я так и думал.
— Вям!
— Теперь вы об этом знаете.
Не узнать самую редкую и в то же самое время самую известную породу Герметикона было невозможно, и именно этим объяснялся едва заметный сарказм, прозвучавший в последней фразе.
Кто может не узнать саптера? Или не догадаться, что видит саптера? Только конченый идиот. Миниатюрные собачки, стоимость которых доходила до десяти тысяч цехинов, обладали необычной внешностью, подробные рассказы о которой разнесли по Герметикону сплетники и журналисты. Глазастые саптеры, острые мордочки которых заканчивались большим черным носом, напоминали бесшерстных крыс на длинных лапках, а их бока и спины украшали черные, словно нарисованные прямо на коже полосы. Длинная шерсть присутствовала лишь на коротком хвосте и плавно переходила в тянущийся вдоль хребта пушистый гребень, заканчивающийся веселым хохолком на голове. Природа дважды посмеялась над саптерами: сначала — когда придумывала необычный вид; затем — наделив минимальным желанием размножаться. Спаривались саптеры раз в два стандартных года, в приплоде редко приносили больше двух щенков и потому распространялись по Герметикону крайне медленно. Зато дорого.
— Его зовут Эбни. — Еще один клуб ароматного дыма.
— Я уже понял.
— Вям!
Галанит почесал собачку за ухом.
— Мой любимец.
— Ваш?
В представлении Дорофеева приличный мужчина мог прикоснуться к визгливой комнатной псине только в одном случае — спутница отлучилась в дамскую комнату. Нет, в двух случаях: не следует забывать о старом добром пинке, с помощью которого можно выслать тонколапую тварь на ближайшую луну.
— Удивлены?
— Не скрою.
— Вы не первый, — рассмеялся мужчина. — Многие, в основном, конечно, мужчины, не понимают моей приязни к саптерам.
— Разве должна быть причина? — Базза пришел в себя и, вернув непринужденный тон, спокойно поддерживал светскую беседу. — Саптеры вам нравятся, этого достаточно.
— Отличное замечание, — одобрил любитель больших сигар и мелких собачек. — Но кое в чем я с вами не соглашусь: причина есть всегда. И в моем случае она прозаична: мне нужно о ком-то заботиться.
Откровение прозвучало весьма неожиданно: во время светской болтовни изливать душу не принято. Дорофеев скривился — на обезображенном шрамом лице появилось угрожающее выражение, — но воспитание заставило Баззу промолчать.
— Я — молодой человек, хочу пожить для себя, и мне, клянусь всем золотом Вселенной, нравится жить для себя. Но здесь… — Абедалоф постучал себя по голове. — Или здесь. — Он прикоснулся к сердцу. — Я испытываю потребность заботиться о ком-нибудь. Мне нужны дети, но я пока не готов их заводить, приходится любить саптеров. — Широкая улыбка. — Вы ведь капитан Дорофеев, не так ли?
— Так, — не стал скрывать Базза. Но от ответного вопроса воздержался, показывая, что ему, в принципе, плевать на имя случайного собеседника.
Любителя саптеров такое поведение не обидело.
— Абедалоф Арбедалочик, директор-распорядитель местного бедлама, — представился он, глядя Баззе в глаза. В одной руке собачка, в другой — сигара, рукопожатие оказалось невозможным, впрочем, оно и не подразумевалось. — Вы ведь знаете, капитан, что это за должность такая: директор-распорядитель? Конечно, знаете. Так что в ближайшие несколько лет мне будет некогда заниматься детьми.