Любовь до белого каления

Никакого анекдота Семен не знал, но играть роль слона почему-то не хотелось. Проводив девушку до подъезда, он отправился домой, чувствуя себя Чикатило, заманивающим несмышленую девчонку черт знает куда. Но это самобичевание не помешало Крыжовникову в минувшие выходные пригласить Элю покататься на лыжах.

На лыжах они действительно покатались.

Семен съездил на дачу, где обычно и случались все его амурные эпизоды и эпизодики, приготовил там все для романтического свидания, вплоть до нового комплекта белья, протопил камин и систему, чтобы не привозить девочку в холодный дом, и отправился за ней. Он долго думал, в чем лучше отправиться на решающую встречу, и наконец решил, что в костюме он будет солиднее и импозантнее. В том, что встреча решающая, Сеня не сомневался, так как Эля не только согласилась, но даже обрадовалась и уточнила, с ночевкой или без.

– Конечно, с ночевкой, – осторожно подтвердил Крыжовников, боясь спугнуть свое счастье. – Вечером в пятницу приедем, и всю субботу… э-э-э-э… кхм… на лыжах…

Встретиться договорились у метро. Крыжовникова сначала чуть не хватил удар, когда он увидел свою мечту, а потом Сеня начал истерично ржать, стараясь унять текущие от смеха слезы. Если бы Эля пришла «с кузнецом», это было бы не так страшно, но все обстояло гораздо хуже: она притащилась в спортивном костюме и с огромными обшарпанными лыжами, из-за которых пришлось не только откинуть задние сиденья, но и открыть багажник. В результате он ехал как какой-нибудь пенсионер с саженцами: лыжи устрашающе торчали сзади, а на самом их конце развевался оранжевый Элин шарф. Всю дорогу Семен периодически начинал кряхтеть от приступов еле сдерживаемого хохота. Таким идиотом он еще никогда себя не чувствовал. Всю субботу и полвоскресенья он носился за резвой Элей по полям на старых лыжах, одолженных охранником поселка, и пытался держаться молодцом. Последнее получалось плохо, зато у Элиного подъезда они впервые поцеловались. Поцелуй оказался целомудренным, чуть ли не в лоб, так как девочка неловко повернулась и убежала.

Минут десять Крыжовников страдал в машине, гадая, обиделась она или нет и будет ли продолжение. А потом она позвонила.

– Я тебя вижу, – прошептала Эля и звонко рассмеялась.

– Ты где? – Сердце забилось, и Семен почувствовал себя клиническим идиотом.

– Дома. Я в окно смотрю. Мы завтра встретимся?

– А ты хочешь?

– А… а ты?

– Дело в том… – он хотел повыпендриваться, сказать, что занятой человек и только завтра сможет ей ответить точно, но не смог: – Дело в том, что я боюсь не дожить до завтра.

Эля опять рассмеялась и, кажется, послала ему воздушный поцелуй.

И теперь Крыжовников как последний дурак несся к ней, соображая, что забыл купить цветы, что надо бы что-нибудь запредельно эффектное, лучше с брюликом, чтобы завоевать ее окончательно… И ничего этого нет, и уже поздно, и черт побери все на свете, потому что она ему улыбается и так смотрит, что ничего больше не надо…

Глава 6

Татьяна лежала в ванне и с легким раздражением прислушивалась к телефонным звонкам. В кои веки пришла пораньше с работы, хотела расслабиться и – на тебе! Не иначе Ведеркина с очередным рассказом про Темочкин стул. Иногда Наташка ассоциировалась у нее с Наташей Ростовой. За одним исключением – Ведеркина никогда не была хрупкой и наивной, зато теперь в полной мере соответствовала Натали из заключительной части «Войны и мира». Достоянием общественности было количество срыгиваний, цвет стула, график температуры тела, количество выпитого и подробнейшее описание прыщей на Тимошкиной попе. В данный момент Татьяне меньше всего хотелось разговаривать с Ведеркиной на темы раннего развития детей и возможных детских болячек. Но телефон надрывался так требовательно, что пришлось вылезать и идти за трубкой.

– Да. – Она рявкнула так, что даже в горле что-то сухо тренькнуло.

– Добрый вечер, – отозвался приятный мужской голос.

Она непроизвольно запахнула халат и покосилась в зеркало. Тетка с полусмытой косметикой, часть которой еще не стекла с лица, мокрые сосульки волос и капля на кончике носа. Блеск!

– Добрый, – церемонно отозвалась Татьяна, пытаясь угадать, по какому поводу звонок. Слесарь? С работы? Клиент? Лучше бы слесарь, а то батареи еле теплятся… – С кем имею честь?

– Увы, мое имя ни о чем вам не скажет, хотя заочно мы, вероятно, знакомы. Юрий.