Дворец со съехавшей крышей

– С ума сошла? – взвизгнула Бондарева. – Тебя сразу выпрут!

– Пусть, – сказала Екатерина. – Лопнут мои наполеоновские планы, зато душа успокоится. Когда все затевалось, мне казалось, что я поступаю правильно, но сейчас я эту уверенность растеряла. Мне очень плохо! И зачем я согласилась… У меня на нервной почве по всему телу красные пятна высыпали, пришлось за лечебной косметикой бежать.

Светлана начала наступать на Катю.

– Ты не посмеешь!

Екатерина сделала шаг назад.

– Говорить больше не о чем, дело решенное. Просто предупреждаю о своем визите к Роману заранее. Зачем? У тебя будет достаточно времени, чтобы исправить содеянное. Выход есть: езжай домой, или где ты там добычу спрятала, привези колье с кольцом, отнеси их Варваре Семеновне и скажи: «Вот, подбросили. Наверное, грабитель испугался».

– Глупее ничего не придумала? – дрожащим голосом спросила Бондарева. – Где ты видела бандита, который награбленное назад припер?

– Сама придумай, как к тебе драгоценности вернулись. Ну, может, ты тайник нашла в раздевалке. Я не очень хорошо фантазирую, а у тебя должно получиться, – продолжила Фурсина.

– Офигела? – прошипела Бондарева, все придвигаясь к Кате.

Та снова отодвинулась и прижалась к перилам.

– Если вернешь ювелирку, я о тебе не скажу Звягину ни слова, промолчу о краже, дам тебе шанс исправиться. Сделай правильные выводы и больше никогда не воруй. Живи честно, не ври. Поверь, так намного проще и удобнее!

Светлана злобно зашептала:

– Да кто ты такая, чтобы других поучать? Шансы она мне дает, о честности тут рассуждает… Сама ворюга!

Фурсина отшатнулась от Светы и вдруг опрокинулась вниз.

– Я даже не поняла, что случилось, – причитала сейчас Бондарева. – Раз, и скрылась из глаз! Я через перильца глянула – наверное, тогда одежду и испачкала, – Катька на полу лежит. Ой, жутко страшно! Это был нечастный случай, а виновата администрация «Бразилии», там ограждение очень низкое. Надо их руководство под суд отдать.

– И ты просто ушла… – пробормотал Антон.

– А чего мне там стоять? – окрысилась продавщица. – Как Джульетте на балконе Ромео ждать?

– Она не просто ушла, – после недолгой паузы произнесла я, – а поехала к Жаку и, представившись Фурсиной, села к нему в кресло, покрасила волосы за счет погибшей Кати.

– Это не преступление! – вскинулась Света. – Что, надо было деньги французу подарить? Он их и так не считает!

– Бондарева, ты насекомое, – прошептал Антон.

Дверь кабинета распахнулась, появились Марина Ивановна и Лера, обе с заметно испуганными лицами. Бондарева увидела родственниц, заревела во весь голос и стала оправдываться:

– Я молчала! Честное слово, Лерка!

Сил находиться в комнате у меня не осталось. Я собрала всю волю в кулак и вроде вполне обычным голосом попросила:

– Роман Глебович, можно мне уйти?

– Да, Степашка, иди, – вдруг непривычно ласково сказал шеф. – Если хочешь, можешь завтра не выходить на работу, сам предупрежу Арни о твоем отсутствии.

С трудом переставляя ноги, каждая из которых весила по центнеру, я вывалилась в приемную и попала в цепкие ручонки помощницы босса. Та тоже проявила невиданную заботу.

– Степочка! Да ты белая, словно… даже сравнения не подобрать. Чаю хочешь? Кофе с конфетами? Пирожок?

– Спасибо, мне надо идти, – прохрипела я.

– Что случилось? – спросила секретарша. – Чем вы там занимались?

– Загоняли в угол крысу, – буркнула я и выскочила в коридор.

Глава 32

Решив, что сегодня лучше поехать домой на такси, я поймала машину, обрадовалась, что за рулем сидит светловолосый голубоглазый парень, назвала адрес и позвонила Майе.

Филимонова явно была на службе, я услышала из трубки не только ее голос, но и звяканье посуды, звуки музыки, чей-то громкий смех.

– Кто это? – закричала Майя.

– Степанида Козлова, – ответила я.

– Кто? – надрывалась администратор кафе. – Громче, не слышу!

– Степа, из бутика «Бак», – повысила я голос.

– Подожди секундочку, – попросила подруга Катерины.

Фоновый шум слегка затих, зато теперь голос Майи звучал будто из подвала:

– Степанида? Извини, у нас юбилей празднуют, орут, как чайки. Что случилось?

– Ты же хорошо знаешь приятельниц Кати? – начала я беседу.

– Конечно, – подтвердила Филимонова. – Кроме меня, у нее никого не было. Говорила же, Катюша интроверт, любила одиночество, чуралась шумных компаний. А что?