Безнадега

– Эй, Стив, – испуганно пискнула Синтия. – Это же рука.

– Что? – Стив вроде бы ее и не понял, хотя потом признал, что просто не мог принять предмет, лежавший на дне аквариума, за что-то другое.

– Рука. – Синтия уже не шептала, а стонала. – Гребаная рука.

И когда один из терапонов проплыл между вторым и третьим пальцами (на третьем поблескивало тонкое золотое обручальное кольцо), Стив наконецто увидел, иго она абсолютно права. Ногти. Белый шрам на большом пальце. Рука.

Стив шагнул вперед и наклонился, чтобы рассмотреть руку получше. Он еще надеялся, что это муляж, несмотря на обручальное кольцо и шрам. Но нет, отхваченная ладонь с пальцами. Ошметки мышц и сухожилий, колышущиеся, словно планктон, под воздействием течений, генерируемых компрессором.

Стив выпрямился, повернулся к Синтии, застывшей у стола, на котором царил полный порядок. Портативный компьютер накрыт чехлом, рядом телефонный аппарат. Автоответчик с мигающей красной лампочкой. Синтия взяла трубку, послушала, положила на место. Стива поразила бледность девушки. Просто удивительно, что она еще не лежит на полу без чувств,подумал он. Но Синтия, вместо того чтобы грохнуться в обморок, нажала на клавишу «Воспроизведение» автоответчика.

– Не делай этого! – прошипел Стив, но опоздал. Звонок. Щелчок. И странный голос, не мужской, не женский, напугавший Стива до глубины души. Пневма. Сома. Сарк. Пневма. Сома. Сарк. Пневма. Сома. Сарк…Три слова, повторяемые все громче и громче. Что это? Стив смотрел на автоответчик как зачарованный, слова вколачивались в его мозг словно маленькие сапожные гвоздики. Он бы смотрел на автоответчик до скончания века,если бы Синтия вновь не протянула руку и не ударила по клавише «Стоп» с такой силой, что автоответчик аж подпрыгнул на столе.

– Извини, но очень уж противно. – Она поежилась. Они вышли из кабинета. Дальше по коридору, то ли в мастерской, то ли в лаборатории, все надрывался Джонни Кэш.

Сколько же длится эта гребаная песня?– гадал Стив. Она звучит уже минут пятнадцать, а то и дольше.

– Давай уйдем отсюда, – обратилась к нему Синтия. – Прошу тебя.

Стив указал на конец коридора, где горели яркие желтые лампы.

– Господи, да ты рехнулся, – вырвалось у нее. Но, когда Стив двинулся дальше, Синтия последовала за ним.

– 5 -

– Куда вы меня везете? – в третий раз спросила Эллен Карвер. Она наклонилась вперед и вцепилась в металлическую сетку, разделявшую переднее и заднее сиденья патрульной машины. – Вы можете мне ответить?

Поначалу Эллен порадовалась, что коп не убил ее и не изнасиловал. Она испытала облегчение, когда, спустившись с лестницы, не увидела тельца бедной Кирсти. Снаружи у дверей темнела большая лужа крови, еще не засохшая, наполовину занесенная песком. Она догадалась, что это кровь мужа Мэри. Эллен попыталась переступить через лужу, но коп Энтрегьян, сжимая ей руку, словно клещами, просто протащил ее через лужу, так что ее кроссовки оставляли красные следы, пока они не обогнули угол, направляясь к автостоянке. Плохо. Ужасно. Отвратительно. Но она все еще была жива.

Однако облегчение быстро сменялось ужасом. Во-первых, изменения в этом ужасном человеке все ускорялись. Она слышала легкие хлопки и какие-то журчащие звуки: это его кожа лопалась все в новых местах и текла кровь. Спина форменной рубашки копа цвета хаки уже стала грязно-красной.

К тому же ей не нравилось направление, в котором они ехали. На юг. Там ничего не было, кроме гигантского вала, нависшего над городком.

Патрульная машина медленно катила по Главной улице (Эллен предположила, что это Главная улица, разве могло быть иначе?), миновала бар, ремонтную мастерскую какого-то Харви, потом лачугу с перекошенной вывеской «МЕКСИКАНСКАЯ КУХНЯ».

Солнце красным глазом светило сквозь поднявшуюся пыль. Внезапно у женщины возникло ощущение, что вот-вот наступит конец света. Ведь вопрос не в том, где она, осенило Эллен, а кто она. Ей не верилось, что она та самая Эллен Карвер, которая входила в родительский комитет школы и этой осенью собиралась выставить свою кандидатуру в школьный совет, та самая Эллен Карвер, которая иногда захаживала с подругами в ресторанчик «Китайское счастье», где они могли за ленчем поболтать о моде, детях, семейных узах: у кого они крепкие, а у кого вот-вот лопнут. Неужели она та Эллен Карвер, которая выбирала наряды по бостонскому каталогу, душилась духами «Ред» и, пребывая во фривольном расположении духа, носила футболку с надписью «КОРОЛЕВА ВСЕЛЕННОЙ»? Та Эллен Карвер, которая воспитывала двух славных ребятишек и удерживала мужа, когда многие ее подруги теряли своих мужей? Та самая, что каждые шесть недель обследовала грудь на предмет уплотнений и любила по субботам свернуться клубочком в гостиной с чашкой горячего чая, несколькими шоколадными конфетами и книжкой в бумажной обложке с названием вроде «Несчастные в раю»? Неужели?Да, вероятно. Она была теми Эллен и еще тысячью других: Эллен в шелках, Эллен в джинсах, Эллен, вчитывающейся в рецепт нового пирога, но могло ли… могло ли все это означать, что она и та Эллен Карвер, чью любимую дочурку жестоко убили, а ее саму Затолкали на заднее сиденье патрульной машины? Та Эллен Карвер, которую только что провезли мимо «Мексиканской кухни», которая скорее всего больше не увидит ни дома, ни мужа, ни друзей. Та ли она Эллен Карвер, которую увозят в темноту, где никто не читает бостонских каталогов, не сплетничает в китайских ресторанчиках, где ждать ее может только смерть?