Девушка по вызову

– Не переживай, я сумею найти с ним общий язык и обо всем договориться…

– И еще… Я все-таки больше вашего знаю Перова, а потому хотела бы предупредить еще об одной вещи… Вам, должно быть, известно, как уязвима одинокая женщина, а тем более вдова… Уверена, что Перов попробует оговорить меня, он мастер на такие штучки… Дело в том, что он предлагал мне спать и с другими мужчинами, но я отказалась… Он ужасно разозлился… Поэтому, услышав от вас, что вы хотите взять меня к себе, он сделает все возможное и невозможное, чтобы вызвать у вас отвращение ко мне… Вы должны быть готовы к этому… Ведь он и мне рассказывал о вас неприглядные вещи…

– Например?! – хмыкнул Латынин, которому этот разговор нравился все меньше и меньше. – Что такого он мог рассказать вам обо мне? Мы знакомы-то с ним всего-ничего…

– Мне бы не хотелось говорить об этом… – Эмма заставляла себя продолжать игру. Латынин переживет ее измену, Перов – тем более. А кто позаботится о самой Эмме? Она надеялась с помощью Бориса Ефимовича обеспечить себе спокойную жизнь до той поры, пока ей не удастся (возможно, опять-таки с помощью Латынина) связаться с Орловым.

– Ты молчишь?.. Ты не хочешь травмировать меня? – Он подошел к ней и обнял ее. – Ну и правильно, я и сам не хочу слышать ничего неприятного.

– Видите ли, у меня такое правило: стараться не причинять боль людям, к которым я хорошо отношусь…

– Я это уже заметил… Ласточка, ты проголодалась? Тебя привезли прямо с пляжа, представляю себе, какая ты голодная… – Он вдруг оживился и повеселел, и, хотя еще не осознал в полной мере то счастье, которое ему сулила жизнь с Эммой, что-то внутри его потеплело и настроение резко поднялось. – Сейчас я буду тебя кормить…

И убежал на кухню. Эмма, глядевшая ему вслед, усмехнулась, подумав о том, что Латынин, в сущности, добрейший и очень несчастный человек. Ему крупно не повезло, что он повстречал на своем пути такого негодяя, как Перов. Да и Эмму тоже…

С. 1994 г.

Снять номер в гостинице оказалось проще, чем Наташа предполагала, – были бы деньги.

Тихая уютная комната, где ее никто теперь не потревожит, – вот единственное, что ей было сейчас нужно, чтобы привести в порядок свои мысли и попытаться решить для себя самое важное: возвращаться к Виктору или нет. Ведь без него, без его клиентов она быстро окажется на мели. Кроме того, портить с ним отношения было небезопасно, и смерть Лены Кравченко тому яркое доказательство. Но что, если он к этому убийству не имеет никакого отношения? Не проще ли будет тогда вернуться к нему, попросить прощения, сославшись на пережитый стресс, и позволить снова надеть на себя поводок?..

Чтобы выяснить, замешан ли Виктор в убийстве Лены или нет, Наташа решила действовать самостоятельно, и первое, что она сделала, это позвонила акушерке, той самой, с которой договаривалась незадолго до смерти Кравченко. Если эта женщина возьмет трубку и спокойным голосом предложит ей встретиться, значит, она ничего не знает о смерти Лены и, возможно, вовсе не она делала ей операцию.

Дрожащими руками открыв записную книжку, Наташа нашла номер телефона Марины Анатольевны. Перевела дух. И позвонила. Но кроме длинных нервирующих гудков – ничего… Тогда она набралась смелости и позвонила в общежитие, чтобы пригласить к телефону Надю Нарышкину, девчонку, которая уже дважды обращалась к этой самой Марине Анатольевне. Полина Яковлевна, вахтерша, услышав знакомый Наташин голос, сменила бесцветный дежурный тон на более теплый, почти родной:

– Наташенька? Как дела? Где устроилась? Что-то ты быстро от нас ушла, я даже не успела еще привыкнуть к тому, что ты у нас больше не живешь… А тебя тут спрашивали из милиции…

– Зачем?.. – Наташа затаила дыхание. – Зачем я им понадобилась?

– Как? Разве ты ничего не знаешь? Так Лену же Кравченко убили! В вашей комнате нашли следы крови, а Лена исчезла…

– Так, может, она и не убита?

– Ну не знаю, я не милиция… Но тебя все спрашивали, искали… Ты сейчас где?

– Звоню из автомата, вы не могли бы пригласить Надю Нарышкину?

– Так и быть, приглашу… Подожди…

Слышно было, как Полина Яковлевна шаркающими шагами направилась по коридору, негромко бормоча что-то себе под нос. Она всегда была какая-то больная, и от нее постоянно пахло кислым молоком и кошками. Уже спустя несколько минут раздались быстрые и легкие шаги Нади.

– Слушаю… – прошептала она кокетливо, с придыханием, надеясь, очевидно, услышать мужской голос.