Голубятня на желтой поляне

Младшим было лет восемь-девять, старшим где-то около тринадцати. Они оказались давно не стриженные и все очень загорелые — будто после смены в летнем лагере у моря. Многие бегали босиком. Приглядевшись, Яр заметил, что их майки, рубашки, матроски — выцветшие и залатанные. Но, если не приглядываться, мальчишечья компания казалась очень пёстрой и даже нарядной. Будто швырнули на снег охапку разноцветных ёлочных флажков и теперь их носит ветер.

Посреди поляны, провалившись тонкими ногами в снег почти по колено, стоял и швырялся снежками мальчишка ростом с Игнатика. А другие ребята кидали в него. Мальчишка смеялся, откидывая голову. Рубашка у него была жёлтая, и волосы — жёлтые, солнечные. Они горели на ярком свету. Снежки — совсем не липкие, сухие — не долетали до ребят, рассыпались в воздухе в мелкую сверкающую пыль. В клубах этой пыли и на жёлтом снегу метались тонкорукие синие тени…

И вдруг пыль осела, тени замерли, смех и голоса стихли. Оказалось, что мальчишки стоят неподвижно. И смотрят на незваных лыжников.

— Стойте здесь, — быстро сказал спутникам Игнатик. Сильно толкнулся палками, оставил их в снегу, выехал вперед и замахал над головой красными варежками.

Мальчик с жёлтыми волосами улыбнулся.

— Это Тик, — сказал он негромко, но было хорошо слышно в холодной тишине. — Всё в порядке, ребята.

Он выдернул ноги из снега и, почти не касаясь его, побежал к Игнатику. И другие побежали. Обступили со смехом, снова поднялся шум. Яру показалось, что сейчас мальчишки подбросят Игнатика в воздух и станут качать, как победителя лыжной гонки. Но нет, они только смеялись и шумели. Потом чуть поутихли, и звонкий голос отчётливо сказал:

— А чего же! Конечно!

Из толпы высунулся щуплый темноволосый пацанёнок в синей майке — один из самых маленьких. Сложил рупором ладошки и крикнул тоненько:

— Вы чего там стоите? Идите к нам!

— Пошли, — решительно сказал Чита.

Мальчишки обступили гостей. Их любопытные глаза напомнили Яру осеннее утро, когда он впервые пришёл учителем в Ореховскую школу номер семь. Ребята так же обступили, так же смотрели. Впрочем, не совсем так. У тех, у школьников, кроме любопытства мелькала порой и озабоченность: какой ты? Не злой ли? Не будешь ли обижать? А здесь все смотрели без недоверия. Кто весело, кто задумчиво, а кто чуточку хитровато.

Яр всё-таки сказал с неловкой улыбкой:

— Вы нас не бойтесь…

Те, кто стоял поближе, засмеялись. Не обидно, и всё же с ощущением превосходства. Так ребята смеются над взрослыми, когда те пытаются играть с ними в детскую игру и не умеют. Курчавый мальчик в клетчатой рубашке — пухлогубый и с очень синими глазами — снисходительно разъяснил:

— Чего же нам бояться? Если что, мы взлетели — и нет нас.

— Вы — ветерки? — в упор спросил Алька.

Они опять засмеялись. Мальчик с жёлтыми волосами сказал:

— А кто же ещё.

Худощавый, похожий на Читу паренёк (только без очков) обратился к Яру:

— Тик сказал, что вы его друзья. Значит, всё в порядке… Хорошо, что пришли. Ребята иногда скучают по людям.

— Это наш командир, — весело сунулся к Яру темноволосый малыш в синей майке. — На этой поляне командир.

Данка сняла варежку и взяла малыша за поцарапанное плечо.

— Тебя как зовут?

Он улыбнулся большим щербатым ртом:

— Вовчик зовут… А иногда — Стручок. А тебя как?

Данка нагнулась к нему.

Чита спросил у Командира:

— Вы не станете возражать, если мы разожжём костёр?

— Нет, конечно. Мы и сами… — Он оглянулся на ветерков. — Эй, ребята! Давайте костёр!

Пока собирали сучья, пока вытаптывали площадку, пока Глеб устраивал вокруг неё сиденья из валежин, Яр думал об одном: «Это же просто мальчишки. Неужели они что-то могут? Неужели сумеют помочь?»

Потом он возразил себе:

«Игнатик — тоже мальчишка. А сколько он сумел в своё время!»

Он оглянулся на Игнатика. Тот не собирал дрова. И ещё несколько ветерков не собирали — желтоволосый мальчишка, Командир, курчавый пацанёнок… Всего человек семь. Тесной кучкой они стояли на краю поляны. Не слухом, а скорее натянутыми нервами, Яр услышал обрывки их разговора.

— Это же не каждый сможет…

— Надо, чтобы смог и чтобы хотел…

— Я… — сказал желтоволосый.

— Ты, Денёк?

Желтоволосый Денёк опустил голову. И, видимо, опять сказал: «Да».

— Сперва-то хорошо, — проговорил Командир. — А когда пройдут двенадцать лет… Я знаю, я пробовал.