26  

Метрах в ста от крепости Яр обнаружил тропинку. Здесь берег был не такой крутой, тропинка плавными изгибами уходила к воде по заросшим откосам. Яр спустился. Река тихо плеснула ему навстречу. Яр быстро, но тщательно вымыл бутылки. Наполнил их. Подосадовал, что нет пробок, придётся нести так.

Прижимая скользкие бутылки к пиджаку, Яр двинулся к тропинке. Крепость чернела на светлом небе, громадная и бесформенная.

Потом силуэт крепости изменился. Сломался.

Яр ногами ощутил упругий толчок земли. Крепость осела, стала оползать, рассыпаться, съезжать в реку. Башни раскалывались, превращались в груды…

Лишь через несколько секунд до Яра дошел нарастающий гул.

Глава третья

ПЕРЕЙТИ РЕКУ…

1

Жёлтый закат над рекой был громадный, но тусклый. В воздухе словно рассеяли медную пыль. Вода отражала закатное небо во всю ширину, от берега до берега.

Пароход натужно дышал котлами и шлёпал по воде досками гребных колес. Яр стоял на нижней палубе, у сетчатых перил с обшарпанным спасательным кругом. Вода отваливалась от низкой пароходной скулы жёлтыми пластами.

В жёлтой воде была тоска. Она была везде — внутри Яра и вокруг. И не было ничего, кроме жёлтой тоски.

И быть не могло.

…Яр плохо помнил, как оказался на пароходе. Кажется, он сидел на берегу, на мокрой коряге, когда к нему подошли два бородатых матроса и один сказал с неловким сочувствием:

— Чего же так сидеть-то?.. Пойдёмте, мы вас довезём до Чайной Пристани, а там видно будет.

Или это после сказали?

Да, сначала он долго шёл по берегу, потом увидел пароход, приткнувшийся носом прямо к бурой крутизне глинистого откоса. Сел. С квадратного высокого мостика его окликнул пожилой капитан в мятой фуражке.

— Вы к нам?

— У меня билета нет, — бессмысленно отозвался Яр.

— Это неважно. К у пите здесь.

Яр машинально поднялся на палубу. Капитан сошёл навстречу. Оглядел перепачканный костюм Яра.

— Вы из Орехова? Ступайте в четвёртую каюту, там свободно.

«У меня нет денег», — хотел сказать Яр, но не сказал. Потому что это не имело значения. Ничто не имело значения.

В каюте он долго сидел на узкой клеёнчатой койке и смотрел, как рябит на стене отражение воды. Стукнули в дверь, вошёл морщинистый и седоусый пассажирский помощник. Осторожно проговорил:

— Вы бы почистились… Потом побриться можно, у нас тут парикмахерская, мастер приличный.

— Ладно, — сказал Яр.

В тесной ванной кабинке он вычистил, как мог, пиджак и брюки. Он делал это механически. Думал он об одном: о чудовищной груде камней, земли и песка, в которую превратилась крепость. Даже не думал, а просто видел перед собой этот песок и эти камни.

…Как отчаянно он тогда метался среди кирпичных завалов. Как старался их разгрести, вгрызался в щебень, стремился собственным телом пробить тысячетонную тяжесть! Конечно, он вёл себя не как скадермен. Он потерял от страха и тоски голову. Он понимал, что надежды нет, и не хотел это понимать, пытался окровавленными пальцами разрыть руины цитадели. Потом кинулся к городу.

Его остановили какие-то люди в комбинезонах. Остановили решительно, велели убираться — в город нельзя. Обозвали идиотом, когда он начал говорить о крепости. В городе погибли и ранены сотни людей, кто сейчас будет заниматься цитаделью! Там нужны десятки машин и годы работы.

Но, видимо, отчаяние Яра было таким, что два человека пошли с ним. С полчаса лазили по сыпучим глыбам обвала. Потом пожали плечами и оставили Яра одного.

Яр до рассвета разгребал осыпи. Пытался найти какую-нибудь щель, ход, лазейку. Среди кирпичей он увидел стоптанную ребячью сандалету. Алькина?

Она не могла быть Алькиной. Алька остался там, под десятками метров каменной толщи. Все остались…

А почему он, Яр, не остался?

Яр осторожно поставил сандалету на камень и стал спускаться к воде. Какой смысл разгребать камни? Если даже он чудом пробьётся внутрь, то… То, что он найдёт, уже не будет Алькой, Игнатиком, Данкой, Читой…

Яр долго брёл вдоль воды и оказался на пароходе.

…Из кармана пиджака выпала тонкая кожаная книжица. Яр машинально поднял. Это был плоский бумажник. В нём оказалось несколько четырехрублёвых ассигнаций и квитанция страхового общества на имя Я. Охты — видимо, Данкиного отца. То ли Данка специально сунула бумажник для Яра, то ли он лежал в кармане с давних времён…

  26  
×
×