Цикл оборотня (сборник рассказов и повестей)

Киннелл взял декоративную спичку из кувшинчика на каминной полке, зажег, чиркнув по кирпичам под очагом, засунул в дырку в стекле. Картина загорелась мгновенно – пламя охватило «гранд-ам» и водонапорную башню на заднем плане. Стекло, еще остававшееся в рамке, разом почернело и лопнуло, разлетевшись брызгами горящих осколков. Киннелл затоптал их ногами, поспешив погасить пламя, пока оно не подожгло ковер.

***

Он подошел к телефону и набрал номер тетушки Труди, даже не сознавая, что по щекам у него текут слезы. На третьем гудке сработал автоответчик. «Привет, – поздоровался он голосом тети Труди. – Я знаю, что мне не стоит этого говорить, дабы не поощрять грабителей, но меня нет дома. Я поехала в Кеннебанк смотреть новый фильм с Харрисоном Фордом. Если вы собираетесь меня грабить, пожалуйста, не забирайте мою коллекцию фарфоровых поросят. Если хотите мне что-то сказать, говорите после сигнала».

Киннелл дождался сигнала и наговорил, очень стараясь, чтобы голос его не дрожал:

– Тетя Труди, это Ричи. Когда вернешься домой, позвони мне, ладно? В любое время, пусть даже и поздно.

Он повесил трубку, взглянул на экран телевизора и снова набрал номер Новостной ленты телетекста, только на этот раз задав код штата Мэн. Пока компьютер на том конце линии обрабатывал заказ, Киннелл вернулся к камину и поворошил кочергой сморщенные, почерневшие останки картины. Запах был просто ужасный – по сравнению с ним, едкий запах пролитого уксуса казался просто божественным ароматом, – но Киннеллу было уже все равно. Картины больше не было. Она превратилась в пепел. И ради этого можно стерпеть что угодно. А если он снова вернется, Дорожный Ужас?

– Не вернется. – Киннелл поставил кочергу на место и вернулся к телевизору. – Я уверен, что он не вернется.

***

И все-таки каждый раз, когда сообщения на новостной линии начинались по новому кругу, Киннелл прочитывал их очень внимательно. От картины остался лишь пепел на кирпичах под очагом.., и в новостях не появлялось никаких сообщений о зверском убийстве пожилой женщины в Уэллсе, Сако или Кеннебанке. Но Киннелл все равно продолжать следить за телетекстом, как будто где-то подспудно едва ли не ждал, что на экране появится что-то вроде: «ГРАНД-АМ» НА ПОЛНОЙ СКОРОСТИ ВРЕЗАЛСЯ В ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КЕННЕБАНКСКИЙ КИНОТЕАТР. ПО ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫМ ДАННЫМ, ПОГИБЛО ОКОЛО ДЕСЯТИ ЧЕЛОВЕК. Но ничего подобного не появилось.

В четверть одиннадцатого зазвонил телефон. Киннелл схватил трубку:

– Алло?

– Это Труди. С тобой все в порядке, мой хороший?

– Да, все в порядке.

– А то у тебя голос какой-то странный, – сказала тетя. – Дрожит.., да и вообще, не такой какой-то. Что случилось? Это все из-за нее? – И тут тетя сказала такое, что повергло Киннелла в леденящий ужас, но все-таки не удивило:

– Это все из-за этой картины, которая так тебе нравилась, да? Из-за этой проклятой картины?

Киннелл вдруг успокоился. Может быть, потому что тетя оказалась такой проницательной.., ну и, конечно же, из-за того, что с ней ничего не случилось.

– Да, может быть, – сказал он. – Меня как-то так колотило всю дорогу до дома. И я ее сжег. В камине.

Она все равно скоро узнает про Джуди Даймент, – твердил предательский внутренний голос. – У нее нет спутниковой тарелки ценой в двадцать тысяч долларов, но она получает «Юнион-лидер», и завтра же эта новость будет на первой полосе. Тетя умная женщина и сразу сообразит что к чему.

Да, все верно. Но дальнейшие объяснения могут подождать и до утра, когда возбуждение немного спадет.., когда он, возможно, найдет способ, как ему поразмыслить над всем, что случилось, не сходя при этом с ума.., и когда он будет уверен, что все закончилось и Дорожного Ужаса больше нет.

– Вот и славно, – с нажимом проговорила тетя. – И знаешь что? Ты бы и пепел развеял тоже. – Она на секунду умолкла и продолжила, понизив голос:

– Ты за меня волновался, да? Потому что ты мне показывал эту картину?

– Да, немножечко волновался.

– Но теперь тебе лучше?

Киннелл откинулся в кресле и закрыл глаза. Ему действительно стало легче.

– Э.., как кино?

– Замечательно. Харрисон Форд изумительно смотрится в форме. Вот если бы он еще как-то убрал эту шишку на подбородке…

– Спокойной ночи, тетя Труди. Завтра поговорим.

– Поговорим?

– Да. Я так думаю, – сказал Киннелл.

Он положил трубку на место, встал, подошел к камину и еще раз пошевелил кочергой пепел. Картина сгорела почти вся. Остался только кусок крыла черного автомобиля и обуглившийся клочок дороги. Но это, наверное, уже не страшно. Может быть, именно так и надо было поступить с самого начала? В конце концов, именно так и следует изничтожать сверхъестественных посланцев зла – жечь их огнем. Ну да. Он сам использовал этот сюжетный ход в нескольких своих книгах. В частности, в «Отбывающем поезде» – романе про железнодорожный вокзал, населенный призраками.