Ученик мага

21

В прикрытые веки бил свет. И от света этого голову, казалось, пронизывало болью. В висках дергало, в затылке ныло, словно накануне кто-то вырубил его ударом весла по голове. И самое главное, что кроме боли не было ничего.

Пантор старался вспомнить, как заснул, но последние воспоминания касались драки в кабаке, ужина с братьями-магами. Кажется, было что-то еще… Или не было?

Ученик Мессера с трудом разлепил ресницы. Свет лупил из окна. Яркий, солнечный, радостный. Но радости почему-то не было. Перед глазами маячил незнакомый потолок. Лежал Пантор на мягком.

— О, он проснулся. Привет, Пантюша, скучал без меня?

Юный маг повернул голову и увидел рыжего приятеля с до обидного жизнерадостной улыбкой. Ругаться с Винсом из-за раздражающего уменьшительно-ласкательного прозвища сил не было.

— Где я? — пробормотал Пантор.

— В звезде! — хихикнул Винсент.

Ученик Мессера не ответил, только страдальчески поглядел на приятеля.

— Этот приют комедиантов называется «Падающая звезда», — пояснил великодушно рыжий.

— А как я здесь?..

— Хороший вопрос, — похвалил Винс. — Такими темпами мы скоро придем к главному. Что вчера было и какого рожна ты все это устроил?

— А что вчера?..

Пантор приподнялся на локте. Перед глазами все плыло, но не легко, как бригантина по волнам, а тяжко, как транспортный пароход, в трюме которого перевозят заключенных с тяжелыми судьбами и не менее тяжелыми думами.

Апартаменты, в которых он проснулся, оказались на удивление просторными и чистыми. И они с Винсом были здесь не одни. У дальней стены выстроились составленные в ряд стулья. На них, похожий на бледное малочувствительное бревно, лежал Лорка. Рядом на краю письменного стола сидел Мартин. Он скрючился, как знаменитая статуэтка карлика из национального музея, и подпирал голову руками с таким усердием, словно она могла в любой момент отвалиться.

— У меня такое чувство, как будто я умер, — вяло поделился Пантор.

— Это от вина, — голос Лорки звучал немного бодрее, зато в нем сквозила смертельная тоска.

— С непривычки, — поддакнул Мартин, не отпуская головы. — В другой раз легче будет.

Пантор припомнил вечернее желание прихватить с собой пару бутылочек, а то и пару ящиков, и твердо решил, что другого раза не будет. А потом воспоминания нахлынули одно за другим, словно с припрятанной до поры памяти сдернули завесу. И мысли о вине, как и о похмелье, улетучились, уступив место совсем другим думам.

За мгновение в голове пронеслось все, что было накануне. Ученика мага охватила паника, затем подкошенный похмельем разум принялся искать решения и в голове случился такой хаос, что Пантор лишь заскулил и бессильно откинулся на кровать.

— Что, Пантей, паршиво тебе? — злорадно подметил Винсент. — А еще говорил, что я буйный. Я-то спьяну всего только к девкам клеился, да спал. А ты герой. Вот только не совсем понятно, чего теперь делать.

— А что случилось, когда я?.. — ученик Мессера споткнулся и замолчал.

— Да ничего не случилось, — нарочито бодро фыркнул рыжий.

— Ты как брякнешься, — поделился Мартин, не выпуская голову из ладоней.

— А они как полезли, — добавил Лорка.

— Ну, мы тебя подхватили и деру, — вернул себе слово старший из близнецов.

— А они? — настороженно спросил Пантор.

— В окно выгляни, — все с той же дурной озорной бодростью предложил Винсент.

Страх накатил ледяной волной, вычищая из тела вчерашний хмель. Молодой маг поднялся с кровати и осторожно, словно боясь не дойти, на дрожащих ногах двинулся к окну. Добравшись, оперся на раму и боязливо выглянул наружу, ожидая самого худшего.

Небо за окном было чистым и светлым. На бесконечной лазури его не было ни облачка, только радостно светило солнце. Под его лучами грелись дома и пыльные улицы Утанавы. А вот там внизу, на улицах, нарушая чудесный пейзаж теплого летнего денька обнаружилось то самое худшее, чего боялся Пантор. Только, вопреки ожиданиям, оно было еще хуже.

Людей на улице он не заметил. Жители словно вымерли или попрятались. Зато вдоль соседнего дома, шаркая и поднимая пыль, брел мертвяк. Самый настоящий, подгнивший, но не успевший до конца разложиться. Движения его были ломаными, неловкими. Будто тело подняли, возвращая к жизни, а разум вложить не хватило не то сил, не то мастерства. Впрочем, в силах своих Пантор сомневался, а мастерству некроманта взяться было неоткуда.