Чёрный дом

А вот если звонит кто-то еще, Джек намерен как можно быстрее закруглить разговор.

Но голос, который он слышит в трубке, меняет первоначальные планы. С ним хочет поговорить Фред Маршалл, и Фред тараторит что-то бессвязное, поэтому Джек просит его не спешить и начать по новой.

— Джуди стало хуже, — говорит Фред. — Она… что-то бормотала, бушевала, обезумела, как раньше, бросалась на стены… Господи, на нее надели смирительную рубашку, тогда как она только хотела помочь Таю. Все это из-за той пленки. Господи, как мне с этим справиться? Джек, я хотел сказать, мистер Сойер, извините, сам не знаю, что говорю, я так тревожусь.

— Только не говорите мне, что кто-то послал ей запись разговора на линии 911.

— Нет, нет… при чем тут линия 911? Я говорю про кассету, которую сегодня передали в больницу. Адресованную Джуди. Верите, они дали ей прослушать запись? Мне хочется задушить доктора Спайглмана и эту медсестру, Джейн Бонд. Что на них нашло? В больницу поступает кассета, а они говорят, миссис Маршалл, вам тут прислали очень миленькую запись, подождите, я сейчас принесу магнитофон. И это в отделении для душевнобольных! Они даже не удосужились предварительно прослушать запись. Послушайте, я не знаю, чем вы сейчас заняты, но я был бы вечно вам благодарен, если бы вы позволили мне заехать за вами, чтобы отвезти вас в Арден. Вы могли бы поговорить с ней. Вы — единственный человек, кто может ее успокоить.

— Заезжать за мной не надо, потому что я уже еду туда. Что было на кассете?

— Не понимаю. — Смятение Фреда Маршалла только усиливается. — Почему вы едете в больницу без меня?

После секундного раздумья Джек выбирает ложь.

— Я думал, вы уже там. Жаль, что это не так.

— Мне бы хватило ума прослушать пленку, прежде чем нести ее Джуди. Вы знаете, кто ее прислал?

— Рыбак.

— Откуда вам это известно?

— Он любит общение, — отвечает Джек. — Что он там наговорил?

— Вы скажите мне, и тогда мы оба будем в курсе. Я знаю только то, что рассказала мне Джуди, а потом доктор Спайглман. — У Фреда Маршалла начинает дрожать голос. — Он издевался над ней. Можете в это поверить? Он сказал: «Вашему мальчику очень одиноко». А потом: «Он все просит и просит, чтобы ему разрешили позвонить домой и поговорить с мамочкой». Только Джуди говорит, что у него какой-то странный иностранный акцент или дефекты речи, поэтому сразу его понять нелегко. Еще он сказал: «Передай привет своей мамочке, Тайлер», — и Тайлер… — Голос Фреда обрывается, он несколько раз всхлипывает, прежде чем к нему возвращается дар речи. — Тайлер, Тайлер, похоже, так напуган, что может только звать на помощь. — Из трубки доносится рыдание. — И он плакал, Джек, плакал. — Фред Маршалл более не может сдержать чувства и плачет навзрыд. Джек слушает эти печальные звуки, доносящиеся из трубки, и у него щемит сердце. Ему очень жаль Фреда Маршалла. Наконец тот успокаивается. — Извините. Иногда мне кажется, что смирительную рубашку следовало надеть на меня.

— На пленке больше ничего не было?

— Нет, это не все. — Фред шумно вдыхает, прочищая мозги. — Он похвалялся, что собирается сделать. «Быть нофые убийштфа и нофые убийштфа. Мы фше отлишно пофешелитша». Спайлгман процитировал мне этот бред. Я буду косить детей Френч-Лэндинга, как пшеницу. Кошить как пшенишу. Кто так говорит? Что это за человек?

— Если б я знал, — отвечает Джек. — Может, он специально говорил так, чтобы нагнать больше страху. Или изменить голос. — «Он никогда не стал бы менять голос, — думает Джек. — Он слишком доволен собой, чтобы прятаться за акцент». — Я возьму пленку в больнице и прослушаю ее сам. И позвоню вам, как только узнаю что-нибудь новое.

— И еще, — продолжает Маршалл. — Я, наверное, допустил ошибку. Уэдделл Грин заезжал чуть больше часа тому назад.

— Любое общение с Уэнделлом Грином — ошибка. Так что случилось?

— Вроде бы он все знал насчет Тайлера и только хотел услышать от меня подтверждение. Я подумал, что ему рассказали Дейл или детективы из полицейского управления. Но Дейл еще не делал о нас официального сообщения, не так ли?

— У Уэнделла есть целая сеть осведомителей, которые снабжают его информацией. Если ему что-то известно, так только от них. Что вы ему сказали?

— Практически все, — отвечает Маршалл. — И о пленке тоже. Господи, какой же я кретин. Но я думал, это нормально… я думал, что со временем все об этом узнают.