88  

Когда Генри проектировал студию, Рода потребовала прорубить это окно, потому что хотела видеть, как он работает. Все провода скрыты от глаз. Аккуратностью и порядком студия напоминает капитанскую каюту на корабле.

— Похоже, ты собирался поработать этим вечером, — замечает Джек.

— Я хотел закончить две программы Генри Шейка, и я готовлю праздничный салют в честь дня рождения Лестера Янга и Чарли Паркера.

— Они родились в один день?

— Практически. Двадцать седьмого и двадцать девятого августа. Что скажешь, зажигать свет или нет?

— Пожалуй, зажги.

Генри Лайден зажигает две лампы у окна, Джек Сойер садится в большое кресло у камина, включает торшер и наблюдает, как Генри садится на удобный диван, зажигает два торшера по его сторонам. Ровный свет наполняет длинную комнату, кресло Джека стоит в наиболее освещенном месте.

— «Холодный дом», Чарльз Диккенс, — объявляет он. Откашливается. — Ну что, Генри, поехали?

— «Лондон. Михайлова сессия[58] близится к завершению… — читает он и уходит в мир грязи и сажи. Грязные собаки, грязные лошади, грязные люди, день без света. Скоро он добирается до второго абзаца. — Туман везде. Туман в верховьях Темзы, где он плывет над зелеными островками и лугами; туман в низовьях, где он клубится среди леса мачт и над отбросами большого (и грязного) города. Туман на Эссекских болотах, туман на Кентских высотах. Туман заползает в камбузы угольных бригов; туман лежит на верфях и плывет сквозь снасти больших кораблей; туман оседает на бортах барж и маленьких суденышек.»

Голос смолкает, действительность смешивается с вымыслом.

Атмосфера удивительно напоминает Френч-Лэндинг, Самнер-стрит и Чейз-стрит, свет в окнах гостиницы «Дуб», Громобойную пятерку с Нейлхауз-роуд, серый склон, поднимающийся от реки, Куин-стрит и зеленую изгородь «Макстона», маленькие дома, рассыпанные вдоль шоссе… Все упомянутое задушено невидимым туманом, который накрывает своим пологом и потрепанный временем и непогодой щит с надписью «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН», и бар «Сэнд», после чего ползет дальше, по холмам и долинам.

— Извини, — говорит Джек. — Задумался…

— Я тоже, — отвечает Генри. — Продолжай.

Джек, понятия не имеющий о существовании за щитом «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН» черного дома, в который со временем ему придется войти, сосредоточивается на «Холодном доме». За окнами темнеет, свет ламп становится ярче. Дело Джарндайса и Джарндайса плетется по судам, ускоряемое или замедляемое стараниями адвокатов Чиззла, Миззла и Дриззла; леди Дедлок оставляет сэра Лейсестера Дедлока одного в их огромном поместье с обветшалой часовней, застывшей рекой и «дорожкой призрака»; Эстер Саммерсон начинает рассказ от первого лица. Наши друзья решают, что в честь появления Эстер недурно и выпить, раз уж ее рассказ затягивается. Генри поднимается с дивана, идет на кухню, возвращается с двумя низкими широкими стаканами, на треть наполненными виски «Болвени даблвуд», и стаканом чистой воды для чтеца. Пара глотков, несколько слов одобрения, и Джек вновь читает. Эстер, Эстер, Эстер.

За розовыми очками, через которые она смотрит на мир, история набирает ход, увлекая и чтеца, и слушателя.

Дочитав очередную главу, Джек закрывает книгу и зевает.

Генри встает и потягивается. Они идут к двери, Генри выходит вместе с Джеком под бескрайнее, усыпанное звездами небо.

— Хочу задать тебе один вопрос, — нарушает тишину Генри.

— Валяй.

— Попав в полицейский участок, ты действительно почувствовал себя копом? Тебе казалось, что ты им прикидываешься?

— Знаешь, меня самого это удивило, — отвечает Джек. — Едва переступив порог, я снова стал копом.

— Хорошо.

— Почему хорошо?

— Потому что твои слова означают, что ты бежишь навстречу своему таинственному секрету, а не от него.

Качая головой и улыбаясь, сознательно не отвечая Генри, Джек садится за руль и уже из кабины прощается с хозяином.

Двигатель кашляет и заводится, вспыхивают фары, Джек едет домой.

Глава 9

Не столь уж много часов спустя Джек вышагивает по пустынному парку развлечений под серым осенним небом. Оставляет позади лоток по продаже хот-догов, тир, павильон игровых автоматов.

Прошел дождь, но в воздухе пахнет новым. Неподалеку кто-то играет на гитаре. Вроде бы мелодия веселая, но Джека она пугает. Нечего ему тут делать. Это старое место, опасное место. Он проходит мимо русских горок. Перед аттракционом щит: «СПИДИ ОПОПАНАКС ОТКРОЕТСЯ В ДЕНЬ ПОМИНОВЕНИЯ[59] 1982 ГОДА — ТОГДА И УВИДИМСЯ».


  88  
×
×