Алый шар луны

И она разрыдалась. Мне было страшно неудобно перед этой несчастной женщиной, которая никак не могла привыкнуть к мысли, что ее дочери больше нет в живых.

Немного успокоившись, она осушила слезы носовым платком, тяжело и как-то судорожно вздохнула, после чего сказала, словно ободряя саму себя:

– Я тоже уеду отсюда… Сначала на какое-то время, а потом, может, и насовсем. Я тоже не железная, и мне тоже все здесь напоминает о Наденьке. Мне вон сестра позвонила, сказала, что ужасно соскучилась и хотела бы повидаться со мной. Она думает, что я совсем бедная, сказала, что вышлет деньги на дорогу и встретит меня в Москве. Сама-то она во Владимире живет. Хотите еще чаю? Вы уж простите меня, Полина, что-то я раскисла совсем… Но ваш приезд столько всего всколыхнул в моей душе… И опять же – эти деньги! Конечно, вернув их, я буду чувствовать себя совсем по-другому. Вы уж подумайте, как все это устроить официально. Тут все зависит от вас. И, конечно же, я ужасно благодарна вам, что вы решились приехать к нам, в такую даль, чтобы разрулить эту ситуацию… Вы – удивительный человек! Да, кстати говоря, вам есть где остановиться?

– По правде говоря, я еще нигде не была, с вокзала отправилась прямо к вам. Но, думаю, в вашем городе найдется приличная гостиница?

– Ну зачем вам гостиница, когда вы спокойно можете остановиться у меня? И мне будет спокойнее, в том смысле – может, меня оставят мои кошмары… Будем вместе чай пить… А хотите, я вам что-нибудь сошью, на память?

И тут я вспомнила, что не спросила ее, кто и зачем сшил эту кошку-подушку.

– О, это удивительная история! Знаете, их роман так красиво начинался. Они познакомились случайно, неподалеку от цветочного магазина, где Надя выбирала у кого-то с рук котенка… Потом Егор купил ей в этом магазине большущий букет роз и сказал, что Надя похожа на одну девушку на картине. Егор специально подарил Наде альбом с этим портретом. На самом деле она очень похожа на эту девушку с кошкой. Да я вам сейчас его покажу!

Вера Петровна принесла альбом Ренуара, раскрыла его на заложенной засохшим цветком колокольчика странице с портретом «Мадемуазель Жюли Мане с кошкой».

– Видите? Кошка. Обычная трехцветная кошка… Егор сказал еще тогда Наде, что такая кошка принесет ей счастье. Так у Нади появился котенок, совершенно прелестная кошечка Сима, которую я, чтобы дочке после разрыва с Егором ничего не напоминало об этой истории, отдала одной своей знакомой. И что бы вы думали? Все получилось наоборот! Когда Надя немного пришла в себя, то сразу же вспомнила о котенке. Потребовала принести ей Симу, но вернуть ее было уже невозможно. Да и я оставалась при своем мнении, что не следует ей бередить печальные воспоминания. И тогда Надя купила вот эту ткань, и мы с ней сшили эту подушку. Не знаю, что уж происходило в ее душе, но она с тех самых пор, получается, до самой смерти (?!), с ней не расставалась. Она воспринимала подушку-кошку как нечто живое, теплое и спала с ней в обнимку. А с собой взяла ее как самую дорогую вещь… Видите, она и деньги туда положила… Бедняжка моя… – И Вера Петровна снова всхлипнула.

Я попросила ее дать мне фотографии Нади, координаты ее подруги Стеллы и, если это возможно, Егора.

– Да, это возможно, тем более что они теперь живут вместе… Представляете?!

– Да! – вспомнила я. – Мне же необходимы номера телефонов конторы, где работала Надя, ее название и адрес. И назовите фамилию директора.

8

Она проснулась и не сразу поняла, где находится. И лишь стук колес вернул ее из сонного забытья в реальность, и весь кошмар последних часов навалился на нее, как тяжелый черный ком… Она – воровка! Она украла кучу денег, и теперь ее наверняка ищут. И спокойно спит, даже и не пытаясь пересесть на другой поезд! А это следует сделать, и как можно скорее, пока ее не вычислили. Она должна запутать следы, чтобы ее не нашли. Если найдут, то и жить не стоит. После всего, что ей пришлось перенести, оказаться в тюрьме – на это она уже не способна.

Сейчас она выйдет, спросит проводницу, если та еще не спит, к какой станции они подъезжают, и выйдет из поезда, пересядет на другой, следующий в том же направлении.

Надя набросила на плечи кофту и, прикрыв подушку, набитую деньгами, одеялом, вышла из купе. Подошла к двери, ведущей в купе проводников, и тихонько постучалась. Но ей никто не ответил. Спит, решила она. И двинулась дальше, в туалет. Затем она решила покурить в тамбуре. И хотя курила она редко, подумала, что сейчас – самый подходящий момент: кругом тишина, мерный стук колес, обстановка, располагающая к раздумьям… Достала из кармана джинсов сигареты, открыла дверь тамбура и тотчас встретилась взглядом с мужчиной. Бледный, в фуфайке, он курил, судорожно втягивая в себя дым, много дыма, и глаза его словно тоже наполнялись дымом или туманом… Он окаменел сначала, увидев Надю, а потом его будто отпустило, он как-то хрипло рассмеялся, и Надя вдруг подумала, что он нереален, что он – как сгустившийся воздух, аллегория ее страха, этот мужичонка с прокуренным лицом…