Поклонение

— А еще родственники у вас есть?

— Брат, но он большую часть времени в разъездах. Он — корреспондент агентства Рейтер, и я его вижу лишь тогда, когда он прилетает на короткое время в Штаты. Мы, конечно, обмениваемся открытками. — Кристофер провел ладонью по гладкой поверхности полированного стола. — А у вас есть братья или сестры?

Сьюзан отрицательно покачала головой.

— Увы! Только родители и Максимилиан. — При воспоминании о родителях на лице ее мелькнула улыбка, но тут же сменилась выражением печали.

— Беспокоитесь об отце? — спросил Кристофер. — Понимаю. И все же нельзя смотреть на жизнь только как на источник печалей. Конечно, вам тяжело: отец только что перенес операцию, сын растет сорванцом и доставляет массу хлопот. Все это бьет по нервам, но не нужно зацикливаться на проблемах. Вспоминайте почаще, что ваша жизнь — это ваша жизнь, и никто за вас ее не проживет. Вам нужно встряхнуться, развеяться немного…

— Спасибо, но у меня все в порядке, — сказала Сьюзан.

— У вас далеко не все в порядке, но я, как мне кажется, мог бы предложить вам средство излечения. Позвольте пригласить вас вечером на ужин, в театр или в кино. Да мало ли куда можно пойти вечером, было бы желание. Может быть, после этого жизнь покажется вам более привлекательной. Насколько мне известно, последнее время вы предпочитаете вести затворнический образ жизни, а я предлагаю изменить его.

Сьюзан окаменела.

— Нужно ли понимать ваши слова так, что я эти несколько дней нахожусь в центре всеобщего внимания? Признаться, я не предполагала, что каждое мое слово становится известным всем окружающим и служит основанием для пересудов и сплетен.

— Вовсе нет, уж поверьте мне. Просто я краем уха услышал обычный разговор с обычным обменом новостями. Так как насчет моего предложения, Сьюзан? Вы согласны встретиться со мной вечером?

После долгой паузы Сьюзан ответила:

— Идея сама по себе прекрасная, и с вашей стороны очень любезно предложить мне развлечься. Но, как вы сами сказали, я предпочитаю вести затворнический образ жизни и, боюсь, не готова к тому, чтобы изменить его. И вообще мне кажется, что нам лучше и впредь поддерживать отношения на чисто профессиональной основе. В этом случае каждый из нас будет четко знать свое место и не возникнет никаких поводов для недоразумений. — Она бросила на него пронзительный взгляд. — Надеюсь, вы не обиделись. Мне хотелось, чтобы мы и впредь оставались друзьями.

Кристофер, прищурившись, окинул ее холодным взглядом.

— Сказать вам, кто вы? — спросил он, играя желваками. — Трусиха, миссис Джилберт. И ныне и присно и во веки веков — вы трусиха, трусиха и еще раз трусиха.

5

На протяжении последующих дней Сьюзан никак не могла успокоиться. Я не трусиха, снова и снова убеждала она себя. Я всего лишь стараюсь быть осмотрительной. Однажды в жизни оступившись, поневоле начнешь остерегаться опрометчивых связей и увлечений. Разве это не нормально?

Дело, разумеется, было не в том, что Кристофер предложил ей встретиться вечером, — такое ничего не значащее и ни к чему не обязывающее свидание само по себе ничем ей не угрожало. Само по себе ничем не угрожало, но необузданное воображение тут же выстраивало логическую цепочку, в конце которой — очередное крушение надежд. Сьюзан привычно увязла в мире предположений и домыслов, загнала себя в тупик и, вконец истощенная, капитулировала. Мне не нужна возможность счастливого исхода, безнадежно подытожила она. Я привыкла всегда и везде быть начеку, и в этом суть наших расхождений с Кристофером Лезертом. После всего что мне пришлось пережить, я вовсе не жажду прыгать в темноту, и, каким бы оскорбительным словом он ни характеризовал мои действия, я буду стоять на своем и не уступлю ни на дюйм.

И потом ей хватало хлопот с Максимилианом. Малыш никак не хотел смириться с тем, что она каждый день уходит из дома, и уж вряд ли можно было рассчитывать на то, что он потерпит присутствие рядом с ней мужчины. Всякий раз, когда она при нем разговаривала с посторонним дядей, он ревниво и с подозрением следил за ними. Максимилиан уже научился отстаивать свои права, и, несмотря на нежные лета, он проявлял поразительную смышлёность. Рано или поздно он спросит об отце, и тогда… Одна мысль о необходимости такого разговора повергала Сьюзан в состояние, близкое к шоку, беседа раз за разом откладывалась, и она все усилия прилагала к тому, чтобы сын по мере возможности был окружен вниманием.