Библиотекарь

Суть происходящего я понял. Бегство некоего Шапиро полностью смешало планы моих похитителей, и разбойное нападение на Колесова и его товарищей оборачивалось серьезными проблемами. Маргарита Тихоновна довольно часто употребляла слова «библиотека», «читальня», «совет», но мне показалось, что в контексте у них было несколько иное значение.

— Все, что от меня зависит, я сделала. Буркин, Симонян и Латохин на нашей стороне, другого я и не ожидала, — подытожила Маргарита Тихоновна.

Резко и требовательно затрещал дверной звонок. Потом постучали.

— Это Тимофей Степанович, — встрепенулась Маргарита Тихоновна, — во всяком случае, я надеюсь…

Игорь Валерьевич, прихватив нож, пошел открывать. Через несколько секунд в прихожей раздался кашляющий голос пришедшего:

— Упустили мы его! Обманул! Сука он, гад! Вы простите меня, товарищи!

В комнату вбежал, грохоча подкованными сапогами, старик. Был он кудлат, плечист, и одеждой напоминал председателя колхоза, только уже год как партизанящего: растянутые на коленях и вымазанные землей штаны были заправлены в голенища, к коричневому потертому пиджаку в нескольких местах пристала хвоя и древесная смола.

— Я виноват! — старик с силой рванул из шевелюры седую прядь. — Я Шапиру упустил! Готов отвечать по всей строгости!

— Тимофей Степанович, немедленно успокойтесь! — тихо, но властно произнесла Маргарита Тихоновна. — Что с Провоторовым? Жив?

— В больницу Вадьку отвезли… — старик разглядывал зажатые в кулаке волосы. — Врачи сказали, ничего страшного… Шапира его оглушил, и в окно… — он разжал пальцы, и выдранный седой клок упал на ковер.

— Тимофей Степанович, миленький, ну как же вы так? — удрученно спросила Таня. — А сами вы где были?

— В сортире… — Тимофей Степанович чуть не плакал. — С Шапирой оставались Провоторов и Луцис… Вот вы давеча мне говорили: «Шапира — предатель», — а его сам Максим Данилович в читальню привел! Я ведь поверить не мог, что он… Я думал, мы зря подозреваем человека, товарища нашего, что нам стыдно будет, извиняться придется!.. — Тимофей Степанович вдруг странно замешкался. — А это кто? — спросил он, не сводя с меня обезумевших глаз.

— Племянник Максима Даниловича, — сказала Маргарита Тихоновна. — Алексей Владимирович Вязинцев. Я же рассказывала вам…

— Верьте слову… — просипел Тимофей Степанович и рванулся ко мне.

Я постыдно спрятался за Маргариту Тихоновну.

— Алексей Владимирыч, верьте слову, я искуплю… — Тимофей Степанович звонко стукнул кулаком себя в грудь. — Я Шапире сердце выгрызу…

— Тимофей Степанович, родной вы мой… — устало попросила Маргарита Тихоновна, — обуздайте теперь ваш героический темперамент. Алексей Владимирович и так натерпелся. Хватит с него впечатлений на сегодня. Лучше скажите, где Оглоблин и Ларионов?

— Они этого захваченного сторожат, — Тимофей Степанович с неохотой отступился от меня. — В сарае у Возгляковых.

— Остальные?

— Шапиру ищут… — старик безнадежно махнул рукой. — Разделились на две группы. За старших Дежнев и Иевлев.

— Я вот чего опасаюсь… — вмешался Игорь Валерьевич. — Если Колесов узнает, что Шапиро у нас нет, он откажется от всех показаний. Завтра его по-любому придется выдать наблюдателям. Он успеет переговорить с Марченко…

— Ребята, — Таня указала на меня, — у нас же есть Алексей Владимирович! Он тоже свидетель!

Я разом вспотел от нехорошего предчувствия.

— А почему бы и нет, — слабо оживился Сухарев. — Ведь он там был, все видел. Да, Алексей?

— Я против, — сказала после недолгого раздумья Маргарита Тихоновна. — Не хотелось бы привлекать Алексея Владимировича…

— Может, как страховочный вариант? — осторожно вмешался Игорь Валерьевич. Он подсел ко мне: — Разумеется, вам сейчас не до этого… Но что там происходило у Максима Даниловича, в смысле, у вас дома, когда Колесов пожаловал? Только подробно.

Насколько мог, я пересказал минувшие события: записка в дверях, странные гости, найденная на этажерке книжка, которую выклянчил Колесов.

— По идее, Терешников обязан принять это к сведению, — сказала Маргарита Тихоновна. — Даже если Колесов начнет юлить и менять показания, у нас есть письмо, то есть своего рода улика… Кстати, где оно, Алексей Владимирович?

— Я съезжу за ним, — подал голос Сухарев. — Пусть Алексей скажет, где…