Толмач

– Там все есть… – И доверительно продолжает: – Вообще-то он по паспорту лошадь, но мы его временно верблюдом оформили – пусть отдохнет, им там в Сахаре не сахар…

Я что-то не понимаю:

– Как это по паспорту – лошадь?.. Это же явный верблюд?..

Верблюд, словно слыша и понимая меня, замирает, медленно разворачивается, с презрением смотрит на нас. Кадык на его горле ходит ходуном, ноздри возмущенно раздулись, глаза прикрыты тяжелыми веками. Кажется, он о чем-то крепко размышляет.

– Это вам только кажется, что он верблюд… Ах, тварь! – Она не успевает захлопнуть окна: верблюд плюет в нас горячей и вязкой слюной, похожей на белую пожарную пену, и все проваливается в эту кипящую белизну…

Эпилог

Вот и опять январь. Люди в теплом ходят, машины на зимних покрышках ездят, собаки в тулупчиках гуляют, а птицы без всяких одежд парят – им не холодно, они к небесной печке ближе. Новогодние праздники прошли. Их наверняка предки придумали, чтоб зимой чем-нибудь развлекаться, а то уж очень противно в морозных пещерах сидеть было.

Весьма тронут беспокойством о моем здоровье. Зимой все болезни обостряются, поэтому ничего хорошего сказать не могу. Хотя роптать и грех, но иногда очень хочется. Да и вообще зимой я в каталепсию впадаю, а летом – в анабиоз. И меня лечить – что мумии мумие давать: бесполезно. Недавно вот ночью опять плохо было: жаром пекло, ноги отнимались, спать не мог и таблетки пил. В полубред впал. Брендил что-то несусветное. Бредовые бредни в голову забредали, бред в свой бредень затаскивал. Бредолага, словом. Потом как будто уснул, а во сне видел, что катаракта на одном глазу появилась… Ну, не буду о плохом. Позитивно думать: дурное затушевывать, а хорошее – подчеркивать.

Вот в Майнце на выставке кусок лестницы какому-то голландцу продал. Хорошо, что не поленился объект с дюбелей снять и на выставку отвезти. И не прогадал. А на противень (где стеклом пейзаж выложен) мой новый сосед с первого этажа, поляк, позарился. Он вначале лаял, что иногда-де шум из моей ныры ему спать не дает. А как зашел, посмотрел – так и заткнулся с тех пор. Даже противень купил. Я в банке свой мертвый счет реанимировал, деньги на него положил, взял квитанции, банковские распечатки и визу продлевать пошел.

Проклятый хер Челюсть ворчал, мигал, шипел, из-под очков подозрительно пялился, не мусульманин ли, спрашивал. Потом удостоверился, что денежных переводов из Хартума и Карачи нет, в мечеть не хожу и в ваххабитских сектах не состою. Я ему под сурдинку пою, что возраст уже не тот, чтобы на бомбах взрываться – «жизнь и так в клочки изорвала, здоровье ни к черту, какие еще бомбы?» (Это ему понравилось – он сам какой-то желудочной чумой болен, понять может.) И самолетов водить не умею – «даже с самоката всегда падал». И в технических науках – ни бум-бум. А что живу один – так пол-Германии так живет («А вторая завидует», – вставил вдруг он). И если деньги за лестницу и противень разделить на шесть месяцев, то как раз и получится прожиточный минимум («которого для жизни мало, а для смерти – много», – заключил я так шутливо, а он изволил осклабиться). Поэтому прошу продлить визу на полгода.

Посипела, покуражилась Челюсть, каких-то глупых вопросов поназадавала, но визу на полгода все-таки в конце концов продлила. Теперь порядок. А дальше видно будет – кирпичей на крышах много, каждый на голову упасть норовит. Я даже пошутил от радости: мы-де по улицам ходим, а наверх не смотрим, а если посмотрим – то увидим, как кирпичи на кромке крыши теснятся, гомонят, толкаются, внизу пешеходов высматривая, кому на голову скакнуть, но хер Челюсть только очками повел и папку закрыл – аудиенция закончена.

Жаль только – аспирантка после ссоры исчезла, а то порадовались бы визе вместе. Ей уже защищаться скоро. Диссертация почти готова, только с методологией загвоздка – какой-то злой оппонент прицепился, что тема, мол, посвящена гомосексуализму русской литературы, а соискательница почему-то параллельно и образы лесбиянок анализирует. Пришлось голощелке ему письменно объяснять, что лесбиянки – те же гомики, только женского пола. Ну да что с олуха-филолуха взять, если он шмайсер от штуцера отличить не может и уверен, что сыроежка – это строгая вегетарианка, а не минетчица?..

Но поссорились. Жаль. Веселая была нимфа. А так посмотреть – полная недотрога: глаза честные до упора, золотые очочки, ручки-блокнотики, ножки в скромных чулочках, рыженькие волосы на пробор, две косички… Эти отличницы – те самые черти, что в тихом болоте живут, особенно рыжухи… Мы с ней недавно поцапались. Я ее жду, а ее нет. Нет и нет. А когда стал потом спрашивать, где была, – врет, глаза прячет, но не признается: «Сам, мол, учил никогда не признаваться и все отрицать!»