Лоно Каридес

Кристос не спускал с Бекки глаз:

— Да.

— Значит, я... Пожалуйста, скажи, что это не просто громкие слова! — умоляюще прошептала Бекка.

— Не дело начинать брак со лжи.

— Не дело и строить брак на младенце.

— И на сексуальной совместимости, — напомнил ей Кристос. — Но прежде чем ты приступишь к перечислению возражений...

— И не собираюсь, — заявила Бекка, чувствуя нелепое смущение. — Только что это за совместимость, когда при первом же взгляде на женщину у кого-то возникает желание сорвать с нее одежду?

— Осмелюсь предположить, что «кто-то» — я?

— Ну... я стараюсь не спать одновременно с несколькими миллиардерами!

Вспышка досады озарила взгляд Кристоса.

— Я устал от твоей озабоченности моим финансовым положением.

Бекка побледнела от гнева:

— Думаешь, мне нужны твои деньги?

— С этим я мог бы справиться! — воскликнул Кристос.

Бекка озадаченно нахмурилась:

— Не понимаю...

— Разве обнищание сделало бы меня лучше? Если бы я носил очки и имел вид чокнутого, значит, я стал бы более чутким? А тебе не приходило в голову, что всякий раз, желая оттолкнуть меня, ты хватаешься за различия в нашем материальном положении?

— Ну, ты должен согласиться, что между нами действительно большая раз... — Бекка взглянула на него и осеклась.

— Ты ищешь препятствия там, где их нет. Допускаю, что тебе хочется романтической любви, — сурово произнес Кристос. — Это понятно, но мы имеем дело с реальностью, а не с волшебной сказкой.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

— По-твоему, любовь — выдумка?!

— По-моему, и то, что у нас есть, — не так уж плохо. Мы доставляем друг другу много радости, и будем осчастливлены ребенком, которого оба полюбим. Разве это не лучше, чем какие-то туманные идеалы?

Ты — мой идеал!!!

Но тебе я этого никогда не скажу.

— Я готов учесть...

— Уже что-то...

— Бекка, я понимаю твою осторожность.

— Разве?

— Но не понимаю, что происходит. Почему ты явилась среди ночи с заявлением, что не можешь выйти за меня замуж?

— Я не сказала, что не могу.

— Разве?

— Я только сказала, что не выдержу эту свадьбу.

— А, другое дело, — Кристос откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. — Ты появляешься среди ночи, совершенно обезумевшая...

— Ничего не обезумевшая!

— На улице ниже нуля, а ты даже без пальто.

— Ты сказал, что свадьба будет простой, и я поверила. А во время обеда твоя мама начала рассказывать о приготовлениях, и я поняла: мы по-разному понимаем простоту.

— Почему ты ничего не сказала — тогда?

— Потому что хотела ей понравиться.

— Ты выходишь замуж за меня, а не за мою мать, и тебе необязательно соглашаться со всем, что говорят другие.

— Но разве я могла возразить, когда твоя мама так радостно рассказывала о гостях, о том, сколько она потратила средств и сил?

— Я возьму счета на себя!

— Я задумалась об этом, когда ты ушел, и не смогла заснуть. И... хор!

— А что хор?

— Выписывать из Нью-Йорка целый оркестр и сопрано!..

— Давай разберемся. Ты согласна, что нам нужно пожениться? Тебя беспокоит только сама церемония?

Слово «нужно» не должно было ранить Бекку, но ранило.

— Лучше сказать, меня это очень пугает.

— Почему?

— Я не люблю подмостков, Кристос, и как подумаю о том, что на меня глазеют... — она приложила руку к животу. — Не хочу такой свадьбы.

Глаза Бекки вдруг наполнились слезами. Мгновение она смотрела на протянутую к ней руку Кристоса — сильную, с длинными, музыкальными пальцами, потом порывисто вздохнула, протянула навстречу свою и почувствовала знакомый электрический разряд.

— Я думал, все девушки мечтают о пышной свадьбе...

— Только не я! Даже если эта свадьба была бы настоящей, — Бекка поморщилась, когда его пальцы стиснули ее руку.

— Извини.

— Сколько всего ожидается приглашенных?

— А?

— Ты не слушаешь!

— Я должен подумать.

Кристос постарался отвлечься от плавных линий тела Бекки, ее податливости, ее томных вздохов где-то возле его шеи, горячих губ на своей коже... Мужчина протяжно выдохнул.

Пора брать себя в руки.

— И еще, — Бекка нахмурилась, — они все знают, что я беременна. Имею в виду, это довольно очевидно.

Может быть, Кристос наконец посмотрит на ситуацию с ее точки зрения? Может, представит себе, как она валкой походкой идет по церковному проходу, смахивая бисеринки пота со лба?