Когда меня не стало

– «Максиму Лерману от Веры Фишер. Спи, милый, как на моем плече»? – Савельев записал все это в свой блокнот. – Очень интересная информация. Я, пожалуй, займусь ею. А как, кстати, продвигаются твои дела в отношении тех клиентов Лермана, которыми занимались вы с Гришей?..

– Я выяснила, что дело Снегина шито белыми нитками, что вся эта история со взяткой спровоцирована властями во главе с Вагнером… Купить акции комбината может каждый. И у меня есть доказательства этому, хотя, как мне кажется, они мне не понадобятся. Я чувствую, что Снегина скоро освободят. Если еще не освободили…

И она рассказала Савельеву о своем походе на комбинат. Он вдруг рассмеялся. Его смех показался кощунственным в этом прохладном зале скорби.

– Значит, его убили выстрелом в затылок? – переключила Белла свое внимание на Ямщикова. – Пуля, которой он был убит, совпадает с пулей, извлеченной из головы Сосновской?

– Результаты экспертизы будут готовы только завтра. Но все может быть. Что у тебя еще новенького?

Про Лену Овсянникову с ее пожеланием убить Сосновскую Белла рассказывать не стала.

– Что еще? Боюсь, вы сочтете меня сумасшедшей, но мне уже несколько раз звонила какая-то особа с голосом, похожим на мой, и представлялась… Изабеллой Лерман…

– Кем-кем? – сначала не понял Савельев. Затем, взяв Беллу за руку, вывел из зала. Они сели на стулья в так называемой приемной, где Олег уже ждал их со свежезаваренным в большой кружке чаем. – Изабеллой? Тобой, в смысле?

– Ну да… Григорий Александрович говорит, что это кто-то давит мне на психику…

– Возможно. Но зачем она звонит? Что говорит?

– Она требует, чтобы я пошла в милицию и призналась в том, что Я убила Макса… Она говорит, что это ее он называл Зу-Зу… Знаете, это действительно действует на психику…

– Я понимаю тебя.

– Более того, совсем недавно она подъехала к дому Григория Александровича, позвонила мне и попросила посмотреть в окно… Я посмотрела и увидела СВОЮ МАШИНУ… синий «Опель». Мне подарил его Макс…

– Кстати, Белла, давно хотел тебя спросить, а что стало с твоим имуществом? С той же машиной, с украшениями и деньгами, которые вы хранили дома? У вас был, наверно, сейф?

– Да, был… Но я так думаю, что люди (а точнее, звери), которые подожгли квартиру, сначала вынесли из нее все ценное… Неужели они не понимали, ЧТО могло быть в квартире одного из самых богатых адвокатов города?

– И ты даже не попыталась выяснить это? – Савельев был потрясен. – Ну ты даешь, подруга… Ведь у тебя же ничего нет, абсолютно… Если бы ты хотя бы объявилась, как все нормальные люди, я бы помог тебе восстановить документы, ты смогла бы снять деньги со счета банка, а так… не знаю даже, как поступить…

– Деньги мне не помешали бы, – неуверенно проговорила Белла, вспоминая, как щедро расплачивался за нее Пасечник.

– Тебя считают погибшей, а поэтому все твои средства спустя шесть месяцев могут перейти государству… Ведь у тебя нет наследников?

– Нет… Разве что родители Макса…

– Они не являются твоими наследниками. Ты можешь написать доверенность на мое, предположим, имя, и я получу деньги, но для этого нужен нотариус… Такие доверенности составляются только в присутствии нотариуса…

– Но ведь вы могли бы обратиться к какому-нибудь знакомому нотариусу с этой просьбой? А потом мы бы его отблагодарили…

– Над этим стоит подумать. Безусловно, у меня есть знакомые нотариусы, но станут ли они рисковать своей репутацией?

– Но ведь вы-то знаете, что они ничем не будут рисковать, что я – это я…

– А вдруг ты – это не ты?

Белла побледнела. Такого она от Савельева не ожидала.

– Тогда мне с вами не о чем разговаривать, – проронила она сухо. – Считайте, что мы с вами и не встречались…

Она резко поднялась со стула и почти выбежала из морга. На улице, отдышавшись, она спряталась за огромным старым дубом и разрыдалась. «Я одна… Совсем одна…»

Она пробралась сквозь кусты боярышника на другую сторону аллеи, выбежала через высокие чугунные ворота на улицу, остановила такси и назвала адрес интерната. Проезжая мимо университетских ворот, она заметила Савельева среди деревьев и хотела уже остановиться, чтобы вернуться к нему, поскольку понимала, что без него она все равно не сможет сделать ни шагу, но промолчала, и машина повезла ее в сторону городского парка, возле которого и располагался интернат, где жила теперь Лена Овсянникова.

Глава 13

Лену Овсянникову она вновь нашла в столовой. Девочка помогала накрывать на столы. Она не сразу узнала Беллу; увидев стоящую в дверях девушку, Лена остановилась с хлебницей в руках и несколько секунд не сводила с нее глаз, а потом, облегченно вздохнув, поставила хлеб на стол и подошла к ней.