Delete

– У тебя все в порядке?

– У меня – да. А вот с сестрой ничего хорошего. Но это тоже не телефонный разговор. Ты когда приедешь?

– Понятия не имею. Мы сейчас возвращаемся в город, у меня дела, много писанины…

– Натка говорит, что она мужика какого-то прибила, – Рита понизила голос. – Представляешь? Хрустальным графином… или кувшином. Прибежала ко мне бледная, как смерть. Напуганная. Я поехала с ней… Мы в машине, уже подъезжаем к ее дому. Если мужик действительно мертв, что нам делать?

– Это, надеюсь, шутка? – Марк издал нервный смешок. Он не поверил ни единому ее слову.

– Нет. Мишка, ее муж, в командировке, вот моя сестричка и решила поразвлечься… Душу парню выложила, обедом накормила, дорогое шампанское на стол поставила… А он, сволочь, оказался начинающим журналистом, работал на одну известную газету, специализирующуюся на эротике… «Адам не женится на Еве», слышал? Бульварная, пошлейшая, неприличная газетенка, но с весовым тиражом. Когда Натка плескалась в ванной, эта свинья звонил какому-то своему приятелю и рассказывал о том, как легко соблазнить замужнюю женщину, раскрутить ее на шампанское и прочие удовольствия… Короче, он записал их свидание на диктофон… Все разговоры, звуки, стоны…

– Она сейчас там, с тобой, в машине? Она слышит, что ты о ней говоришь? – удивился Марк.

– Конечно, слышит. Плачет, дуреха.

– Хочешь сказать, что она вышла из ванной, услышала случайно обрывок разговора, разозлилась, схватила хрустальный графин и шарахнула им по голове своего любовника?

– Да, все именно так, как ты и сказал…

Марк вдруг побледнел. Рядом сидящий за рулем Локотков весь обратился в слух.

– Я сейчас подъеду… – Он отключил телефон и обратился к Леве: – Слушай, Локотков. Заедем к моей будущей свояченице. Думаю, ты и так все слышал и понимаешь, что тебе надо будет держать язык за зубами…

– Пусть скажет, что он пытался ее изнасиловать, – спокойно предложил польщенный его доверием Локотков дежурную отмазку. – А что еще остается делать? Должны же мы помогать своим родственникам. Я тебе сейчас помогу, а когда-нибудь и ты мне… Вдруг…

– Лева, заткнись, а? Тебя тошно слушать. Сворачивай на Рахова, потом до Астраханской…

Глава 3

Лариса Арчибальдовна Бон поднялась на восьмой этаж и позвонила в дверь. Так, на всякий случай, потому что в такой час ее сын, снимавший квартиру в этом доме, скорее всего, должен был находиться в консерватории на занятиях. Но для приличия все равно позвонила, вдруг мало ли что…

Алик снимал эту квартиру вместе с девочкой, красивой и глупой, как кукла, Лелей, которая нигде не училась, не работала, а просто жила в свое удовольствие, мешая Алику заниматься и заставляя его постоянно подрабатывать. Половину квартирной платы вносила ее мать, женщина простая, работящая и, по словам Алика, беззаветно любящая свою единственную дочь. Лариса Бон понимала, что эту увлеченность сына молоденькой девушкой следует принимать как факт, что невозможно теперь, когда они вместе, убедить его в том, что она его недостойна, что таких, как она, миллион, а вот ему, Алику, в первую очередь надо бы подумать о своей карьере и всерьез заняться делом, возможно, даже переехать в Москву, перевестись в столичную консерваторию. Понимала, но примириться с этим все равно не могла.

Она отлично помнила тот день, когда Алик, бледный, вошел к ним в спальню и заявил, что он уходит из дома. Что это не финт, не выражение какой-то обиды, что он всем доволен и ужасно любит своих родителей, просто в его жизни появилась любимая девушка, с которой они решили снять квартиру, чтобы пожить отдельно ото всех. Что это норма, что ничего в этом желании особенного нет, да и квартира недорогая, всего двести долларов в месяц, причем с неплохой мебелью и новой ванной. Он, боясь, что его перебьют, опережая готовые посыпаться на его разгоряченную голову вопросы, сразу же успокоил родителей, что консерваторию бросать не собирается, напротив, Леля будет его вдохновлять, он будет заниматься по восемь-девять часов в день, и что Леля, хоть она и не музыкант, но очень любит музыку, особенно фортепьянную игру. И инструмент есть, старое немецкое трофейное пианино, которое надо немного настроить. И вообще, у них все будет прекрасно… Кажется, Леля умеет готовить, хотя это и не так важно.

Лариса лишь развела руками. Она понимала, что квартиру эту дети уже сняли, раз говорят о ней так уверенно, вернее, сын говорит… Ведь Лели она тогда еще не видела. А когда увидела, поняла, что уже в очень скором времени Алик бросит консерваторию. Леля оказалась просто-таки сногсшибательной красавицей, натуральной блондинкой с богатыми длинными волосами, да только глаза ее голубые светились безумием, точнее – всяким отсутствием ума… Холеная, похожая на разбалованную и изнеженную кошку, она одним своим видом требовала денег, денег… С первого взгляда было понятно, что она глупа, необразованна, невоспитанна, что воспринимает Алика как очередное увлечение и нисколько им не дорожит. Но природа наградила ее таким ангельским лицом, такой изумительной фигурой, что Лариса где-то даже поняла своего эстета сына. Как поняла и то, что не в состоянии объяснить ему: помимо внешности, в женщине важны еще и другие качества…