Третья сила

Каждый выбирает для себя. Чаще всего выбирать легко. Просто потому что выбор либо очевиден, либо ничего не меняет. Просто выбирать между отбивной по-веролльски и мясным рагу. Сейчас оказался не тот случай. Теперь приходилось выбирать, и что бы она ни выбрала, это было больно.

Скрипнула дверь. Хлопнула за спиной. Нана кивнула охране и пошла вверх по лестнице. До последнего этажа она не добралась. Свернула, быстро прошагала по знакомому коридору. Отперла дверь. Апартаменты были светлыми и невероятно огромными. Они с Дерреком выбрали эти комнаты еще тогда, в самом начале, когда Мессер, и не думающий о власти, махнул рукой и щедро предложил обживаться. Для него все было просто. Им требовалось где-то жить. Здесь должен был кто-то жить. Почему бы им здесь не обосноваться?

Деррек и Нана выбрали эти комнаты. Тогда они казались пределом мечтаний, а счастье было так близко. Вот только возня по городу поутихнет, и можно будет жить. Долго и счастливо. Потом возня поутихла, но счастье отчего-то задержалось по пути. Деррек все чаще занимался какими-то одному ему понятными делами. Все больше времени проводил возле Мессера, пытаясь склонить лорда к чему-то. Нана была одна. И в этих огромных апартаментах чувствовалось столь же огромное одиночество. Все переменилось. Вчерашние мечты в свете последних событий казались нелепыми. Сегодняшние стали недостижимыми. Она хотела поделиться этим с кем-то, но никого не было. Разве что Винни. И Нана тоже стала редко бывать в этих напоминающих о неслучившемся счастье комнатах. Винни, впрочем, она об этом не обмолвилась. Говорила обо всем, но не об этом. Нельзя же рассказывать о таких вещах человеку, на которого смотришь как на сына.

Хотя, вероятнее всего, юноша все понимал без слов.

Нана прошла по комнате, вытащила рюкзачок и принялась собирать вещи. Только самое необходимое. Ничего личного.

— Уходишь? — голос прозвучал нежно, как не звучал уже много месяцев.

Нана обернулась. Деррек стоял у дверей и смотрел за ее сборами. Давно ли стоял?

— Я не думала, что ты сюда заходишь, — ответила невпопад.

Просто не знала, что еще сказать.

Каждый выбирает для себя сам. Она выбрала, выбор и без того был болезненным, а теперь еще он появился здесь. Зачем? Чтобы сделать еще больнее? Или чтобы отговорить?

— Я ведь тебе не нужна, — сказала Нана, пряча взгляд. — Давно не нужна. Ты слишком занят.

— Нужна, — невыносимо ласково ответил он. — Просто бывают ситуации, когда есть что-то большее, чем личное счастье.

— Что, например?

Нана не могла больше слушать его нежный голос. Она все решила. Зачем он говорит с ней так? Уж лучше б наорал.

— Что? — повторила она. — Убивать людей? Винни прав. Вы с Мессером… Так нельзя.

— Винни прав, — согласно кивнул Деррек.

— А вы с Мессером…

— И мы с Мессером тоже правы, — тихо сказал он. — И ты права. Знаешь, бывают такие случаи, когда правы все. А в результате…

Нана не стала слушать. Подхватила рюкзак, прошла мимо вампира и покинула комнату. Он не пытался ее остановить, и девушка была ему благодарна, хотя от этого почему-то делалось еще больнее. Она сбежала вниз по лестнице, выскочила на площадь и поспешила к выходу из города, чтобы никогда сюда не возвращаться. Сердце ныло, рвалось обратно. Нет, осадила она себя, никогда больше. Волчица не должна жить в городе.

Когда дверь кабинета открылась, впуская Деррека, мертвый маг стоял у окна и задумчиво теребил край шторы.

— Она ушла, — тихо сказал вампир.

— Я знаю, — голос мага снова стал бархатисто мягким, немного грустным. — А ты?

— Мне очень тяжело, Мессер. Ты не представляешь, насколько мне тяжело оставаться.

Лорд отпустил штору и повернулся к вампиру.

— Представляю, — и в голосе его появились болезненные нотки. — Тебе настолько же тяжело оставаться, насколько ей тяжело уходить.

10

Санчес О'Гира как громом пораженный сидел напротив правительницы ОТК и тупо смотрел на полированный край столешницы. В кабинет Ионеи он вошел около часа назад дерзким и непокорным. Непобежденным, пусть даже и в наручниках. На правительницу он посмотрел свысока. Женщина по-прежнему выглядела привлекательно. Удивительно красивая молодая женщина. Опасно красивая. Вот только с момента их последней встречи что-то в ней неумолимо изменилось. Нет, она была так же красива и столь же молода. Вот только усталости прибавилось. Во взгляде, в позе, в выражении лица.