Немачеха (сборник)

Эти две фотографии неоспоримо свидетельствовали: он, Максим, младший брат Дашиного отца, Гены. Геннадия Михайловича. И его, Максима, мать записала Михайловичем – ведь не просто так? И фотографию сохранила. Матери у них разные, но как ни крути, Даше он, Максим, приходится дядей. Да, сводным – бывают ли сводные дяди? – и все же, все же. Брак между родственниками – плохо по всем канонам, человеческим и божеским. Если даже наплевать на моральную дикость такого союза, страшно подумать, какие генетические нарушения могут обнаружиться у их детей.

Или родство все-таки не настолько близкое? Максим понимал, что решение нужно принимать очень быстро. Дашина беременность все фантастически усложнила.

И он обратился к специалисту.

«Специалист по генетике» – доктор медицинских наук, профессор, все, как полагается, – оказался суровой седовласой дамой с очень молодым лицом. При первом же взгляде на нее Максим почему-то почувствовал неожиданное спокойствие: да ничего страшного не случилось, чего он переполошился?

– Это довольно далекое родство, – размеренно, как на лекции, объясняла дама. – Можно, конечно, сделать соответствующие анализы, но я вам даже без анализов скажу: вероятность генетических отклонений в вашем случае ничтожно мала. Практически как если бы вы были абсолютно чужими людьми. Какая-то степень родства так или иначе всегда присутствует у людей одной национальности, живущих на одной территории. Не зря ведь говорят, что все мы родственники по Адаму, – она улыбнулась. – Не огорчайтесь так. Даже браки между кузенами дают негативный эффект только в случае, когда они повторяются из поколения в поколение. А в вашем случае доля общих генов значительно меньше. Ну а если вас беспокоит моральный аспект… Боюсь, тут я вам не помощник. Сходите в какой-нибудь храм, поговорите с батюшкой. Но мне думается, что вас и там успокоят.

Выйдя из генетической лаборатории, Максим долго бродил по сумрачным питерским улицам, почти не замечая окружающего. Только часа через два он остановился и, оглядевшись, понял, что ноги принесли его к Свято-Троицкой Александро-Невской лавре. «Поговорите с батюшкой» – вспомнился ему совет дамы-профессора.

Максим вздохнул – кажется, здесь даже воздух другой – поднял глаза к бледному питерскому небу, по которому стремительно неслись вытянутые лохматые облака, и сделал шаг…

Эпилог

После того как Максим принял постриг, Даша и Наталья неожиданно сблизились. У обеих женщин хватило сил и мудрости, чтобы отбросить все прошлые конфликты и антипатии – отбросить, как то злополучное кольцо. Жизнь должна продолжаться, невзирая ни на что.

Отправляясь в Питер, Наталья всегда берет с собой Павлика и маленького Гену. Даша с радостью встречает их у себя, одевает дочку – почему-то она гораздо больше похожа на Ларису, чем на Максима, – и они идут в Свято-Троицкий собор к поздней литургии. Глядят на мерцающие огоньки свечей, слушают божественной красоты пение, и им кажется, что Максим тоже стоит рядом, благословляя своих женщин и детей.

Жизни и судьбы

Наташа

Дежурство начиналось в семь, но Фрида старалась приходить пораньше – чтобы и самой спокойно во все вникнуть, и никого из предыдущей смены не задерживать.

– Как сегодня, много? – спросила она у высокой белокожей Карен, собиравшейся домой.

– Часа полтора назад русскую привезли с обширным инсультом.

Фрида подумала, что раз инсульт, да еще и обширный – наверняка килограммов двадцать у дамы лишних. А то и шестьдесят. Значит, и дыхание плохое, и вообще. Если что, санитаров на помощь звать придется. А Фрида любила управляться самостоятельно.

– Очень толстая?

– Да нет, молодая и красивая, тридцать шесть лет всего, – Карен на мгновение перестала переплетать свою роскошную косу. Такой косы не было не то что во всей их больнице, а, пожалуй, во всем Тель-Авиве. – Да сама посмотри.

Фрида приникла к стеклянному «иллюминатору» бокса интенсивной терапии. Неподготовленный человек в такой обстановке вряд ли отличил бы старую ведьму от юной красотки. Может, и вовсе не понял бы, человек перед ним или часть сложной системы: трубочки, катетеры, датчики, провода и главенствующие над всем «космические» приборы с экранчиками – какие побольше, какие поменьше. Но Фрида наметанным взглядом тут же оценила все, что требовалось.