Плохие девочки

Как же так, неужели все слышала? Что она делала в тот момент, когда я вещала свою новостную программу для Тимофея? Она была в своей комнате. Дверь была прикрыта, но это ничего не меняет. Черт-те что, какие у нас картонные стены! Никакой звукоизоляции. Когда я в комнате говорю: «Эля, иди чистить зубы», – она никогда не слышит. Зато когда я говорю: «Осталось одно миндальное печенье, что же мне с ним делать?» – она летит пулей, даже если я это прошепчу. Осталось только проклинать небеса за то, что она так хорошо запомнила все, даже имя Марлены. Это уж никуда не годится. Тайна рушилась на глазах, а Авенга стояла и смотрела на это с напряженным вниманием. Хорошо еще, что она – не Бася. Можно договориться. Можно попытаться ее подкупить. Черт, что я несу!

– С ничьим! – крикнула я. – Что за глупости. Ты что-то путаешь!

– Не путаю. Ты же говолила? – уперлась Элька. Да уж, у детей с интуицией очень-очень плохо. Иначе бы она уже давно почувствовала, что ей следует замолчать ради ее же собственной безопасности. Мама в гневе страшна.

– Что я говолила? – от волнения я и сама начала картавить. – Я ничего тебе не говолила!

– Что мама Вовочки! Пелеспала. Что это значит – пелеспала? С мужем Мал-лены! – добила меня она. Я посмотрела на Авенгу. Взгляд ее не предвещал ничего хорошего. Хуже и быть не могло. Я знала что-то и не сказала ей. Я врала ей в лицо, прямо здесь и прямо сейчас, за этим самым кофе с корицей. А она мне еще и гадала.

– Ты просто неправильно все поняла, – фальшивила я. И тут, словно бы стремясь доказать, хуже может быть всегда, Элька добавила:

– Так и сказала – пелеспала! Ты это дяде Тиме говолила, котолый тебе делал искусственное дыхание! – Тут уж действительно она сказала все. И сделала все, чтобы ни одной пяди моей жизни не осталось при мне. И, как следовало ожидать, позволила наконец снять с себя майку с номером.

– Переспать – это значит заняться сексом, – вмешалась Авенга, чтобы уж снять вопрос с повестки дня. Я вытаращилась на нее. Она добавила: – переспать – это когда дядя и тетя лежат в одной постели.

– А! – Элька пожала плечами и довольная убежала. Странно, она не стала спрашивать, а что такое секс и зачем, собственно, лежать в одной постели. Я бы обязательно спросила. А она удовольствовалась сомнительными объяснениями и скрылась с места преступления. А я стояла, как в рот воды набрала. Авенга же невозмутимо достала из кармана конфетку, положила ее себе в рот (а мне не предложила!), разжевала ее и только потом ласково так спросила:

– Сама все расскажешь или придется пытать?

– Не надо пытать. Все правда. От первого до последнего слова. Сашка переспала с Иваном Ольховским.

– И ты все знала? – Авенга прожигала меня огнем своих колдовских глаз, а ее длинные кривые пальцы яростно крутили и рвали бумажную салфетку.

– Я поэтому и не хочу ехать к Марлене. Я не знаю, что делать, – призналась я, проклиная злой рок и себя саму за то, что уродилась с таким длинным языком.

– Значит, ее муж переспал с Сашкой? А Анька? А Сухих с кем переспала? – немного запуталась она. Еще бы! Тут любой черт ногу сломит.

– Получается, что ни с кем, – развела руками я. – Во всяком случае, до тех пор, пока Стас не ушел от нашей Сашки.

– Н-да… – протянула Авенга. – Дела. Теперь хоть многое проясняется.

– Что ты имеешь в виду?

– Теперь понятно, что было в той чашке! И кто у нас шакал с мерзкой, хитрой мордой.

– Иван? – переспросила я с надеждой, что она не скажет, что это была Караська. Хоть бы не она! Хоть бы не она! Но в тот момент, когда Авенга открыла рот, чтобы сказать, кто же это был, позвонил ее телефон. Звонила Бася.

Глава 14,

которая должна была быть тринадцатой, но это – плохая примета

Бася среди нас – самая творческая. Так уж считается. Все-таки человек работает на телевидении. Не то что мы все. Я – терапевт, вся функция которого на сегодняшний день сведена к тому, чтобы умудриться отболтаться от пациента за шесть минут. Да-да, именно так. Всем известно, что средняя продолжительность полового акта (с небольшой, минуты в полторы прелюдией) – это одиннадцать минут. Есть даже одноименное произведение всеми нами любимого эзотерического Коэльо. Книга, правда, о другом. Там людей уговаривают не увлекаться садомазохизмом, так как это пожаро– и взрывоопасно, вредит здоровью и цвету лица. Но в целом книга убедительно доказывает, что одиннадцать минут – это минимум. Мы же, терапевты, должны удовлетворять пациентов за шесть минут. И по талонам. А ведь еще есть те, кто пришел за сатисфакцией по «острой боли», по больничному, по просьбе заведующей. Я уж не говорю о тех, кто просто прошел без очереди и без талона – по наглости, которая, как известно, второе счастье.